- Жрауть? Жрауть! – отозвались, с другой стороны. Я дрогнула, и прибавила шагу.

Мне вдруг стало беспокойно и боязно, на дне души образовалось и тянуло вниз, не понятное предчувствие.

Надо сматываться!

- Жрауть! Жрауть! – неслось мне в след.

Я уже бежала, не разбирая дороги.

- Надо срезать, - решила я свернула с дороги в сторону и понеслась через кладбище.

Быстрее к остановке, а там метро не далеко, со славными бабами смотрительницами и ментами, уж они-то в обиду не дадут!

Множественный топот лап нарастал.

Что это за дрянь непонятная? Мутанты или генно-модифицированное городское зверье травленое автомобильными газами?

Стало совсем страшно. Лысые зверюги не отставали.

Тени гнались за мной, преследовали по пятам, перескакивая с могилы на могилу.

Нога подвернулась, ремешок на туфле треснул, и я кубарем полетела куда-то вниз.

По краям обрыва бродили тени, свешивая вниз, узкие головы с горящими синими глазами. Они не могли до меня добраться.

- Жрауть? – донеслось до меня сверху. Эхо подхватило вопрос и поматыляло по яме.

Я собирала себя с земли, постанывая и поохивая. Лишь бы все было цело и кости не сломаны!

Раздался глухой металлический звук, как будто железным звякнули о камень. Тени исчезли, вдали стих дробный топот множества ножек.

Свет внезапно померк, я задрала голову и увидела кладбищенского смотрителя дядю Ваню.

- Э-гей! Дядя Ваня! - закричала я, подрыгивая и бросаясь на стенку, - выньте меня, пожалуйста, отсюда!

Но старик не слышал, воткнул лопату в землю и поплевал на ладони.

Что-то было не так, страх сжал горло, мир стал странным, эхо отражалось от высоких, выше двух метров земляных стен.

- Да куда я попала? Почему старик меня не слышит и находится так высоко и далеко?

Мой визг потонул в шуме падающей земли, когда смотритель кинул первую лопату грунта в яму.

Я кричала и тянула руки к единственному свету, что видела, - свету луны. Он тускнел и отдалялся от меня все дальше и дальше.

Вслед за второй, полной с верхом лопатой, мой мир перевернулся, и я рухнула глубоко вниз.

***

Рука тянулась к свету, к жизни.

«Не хочу умирать! Не хочу, так глупо, по-идиотски, бесследно пропасть! Ведь меня, скорее всего, не найдут, и никто не узнает куда я пропала. Будут строить разные догадки, злословить за глаза, но никто не узнает и вскоре все забудут, как будто меня и не было. А мне останется только пустота, холод смерти и разложение. Не хочу так! Спасите! Кто-ни будь! Ну, хоть кто-нибудь!»

Раскрытая ладонь тянулась вверх, прося помощи, тело сжимали тиски мокрой земли.

Грубая шершавая рука ударила по ладони. Ощупала. Схватила.

- Свеженький! - Донесся радостный приглушенный толщей земли возглас.

Меня выдернули, как репку. Я со страху вцепилась в неизвестного спасителя. И повалила на могильную плиту.

- Да что такое! Мандрагору им в *** - ругнулись у меня над ухом, - Какой идиот закапывает восставшую нежить?

Я ничего не соображала от счастья. Слезы облегчения, от того, что меня не закопали заживо, градом покатились из глаз.

- Жыыыть! Жыыть! – выла я в полном неадеквате, на ухо спасителю и цеплялась за шею. Тот тщетно пытался разжать мои руки, скованные страхом смерти.

Внезапно что-то металлическое сдавило мою шею.

Шелчок!

Резкий холод протрезвил мой коротящий мозг. Я выпрямилась и села, руки щупали новую деталь гардероба. Шею сжимал ошейник с оборванной, мотыляющейся от любого движения цепочкой.

Окончательно став вменяемой, я осмотрелась.

Кладбище, как кладбище, старинное: покосившееся надгробия и кресты. Туман стелящийся по низинам. Все, как всегда. Ночь, луна. Вторая луна…