– Не могу сказать точно, как пойдут дела, – ответила Габриель.

– Ох уж эти полицейские тайны, госпожа комиссар!

Габриель поняла, что профессор ждет от нее ответной любезности. И не смогла отказать молчаливой просьбе.

– Пришло время закрыть один наболевший вопрос, – сказала она.

– Даже боюсь предположить, – Дьёрдь изобразил глубокое непонимание.

– Лунный Ветер…

Профессор не сумел скрыть изумления.

– Это не шутка, комиссар? Вы серьезно?

– Более чем.

– Но ведь… – Дьёрдь запнулся, словно не хотел обидеть случайным словом. – Лунный Ветер – это миф. Городская легенда. Неуловимый вор, о котором никто ничего не знает. При этом все знают, что он ворует по всей Европе. Герой комикса, не иначе.

– Не совсем так, профессор. Есть конкретная цепочка нераскрытых дел.

– Прошу простить, комиссар, но на мой дилетантский ум Лунный Ветер – удобное прикрытие для полиции, чтобы свалить на призрак нераскрытые дела.

– Не исключаю, – сухо ответила Габриель. Ей не нравилось, когда критикуют работу полиции. Даже старинные друзья.

Профессор понял, что болтнул лишнего.

– Но я первый поздравлю вас с успехом! – торжественно сказал он.

– Успех будет. Наши аналитики вычислили человека, который подходит на эту роль.

– Лунный Ветер – венгр?! Блестяще! Я горжусь!

– Я этого не говорила.

– Но ведь он в Будапеште?

– Без комментариев.

Дьёрдь показал, что закрывает рот на замок. И тут же спохватился.

– Ставлю ужин в «Алабардош», что Лунный Ветер включится в охоту!

– Прекрасная мысль, господин профессор.

– Хотел спросить по секрету: парижская полиция уже знает, кто совершил эти ужасные убийства?

Габриель насторожилась.

– Какие убийства, профессор?

– Ну как же! Я читал, что зверски убиты родители и жена французского археолога.

– Это не наше направление.

– Понимаю, но так любопытно. Все-таки коллега в некотором роде…

– Хорошо, но только для ваших ушей, – сказала Габриель.

Профессор все видом показал, что он будет нем, как балатонский карп на сковородке.

– Есть информация, которую не стали сливать в прессу. Главный подозреваемый – сам археолог…

– Какой ужас! В какое страшное время мы живем, – профессор выглядел чрезвычайно расстроенным.

«Мерседес» подъехал к зданию Главного управления полиции Венгрии, похожему на гигантскую бочку из стекла. Дьёрдь обернулся к пассажирке.

– По праву гостеприимства требую с вас слово, что вы не откажетесь от чудес венгерской кулинарии!

– Слово полицейского, – ответила Габриель.

Пока она шла к своему временному кабинету, комиссар обдумывала, надо ли что-то менять в готовой операции из-за новых слухов. И пришла к выводу, что это удачное стечение обстоятельств.

Шансы возрастают.

9 мая, понедельник

Будапешт, район Мариамакк

15.01 (GMT+1)

Меньше всего Карлос надеялся на быстрый успех. Застать Шандора за гуляшом у любящей тетушки было почти невероятно. Не потому, что старушке перевалило за восемьдесят и она не в силах орудовать поварешкой. Почтенная дама Эржибет Лакоци жила в собственном доме, в районе, застроенном добротными особняками. Десять лет назад осталась вдовой, после чего вела жизнь тихую и беззаботную. Детей у нее не было. Зато был трехлетний «Форд», для которого нанимался водитель. Пожилая дама регулярно приглашала кухарку, уборщицу, садовника, ветеринара и массажистку. Услуги заказывались у компании, которая обеспечивала разнообразный домашний сервис. На государственную пенсию жить на широкую ногу старушка не смогла бы. Если бы не ее муж.

Господин Лакоци при социализме был успешным функционером (тогда и появился особняк). Когда социализм тихо закончился, он сумел найти теплое место в банке. Вероятно, старые товарищи и соратники помогли. Глубоко в биографию дядюшки Шандора Карлос проникнуть не успел. В 1956 году тот был партийным функционером, например, в Союзе коммунистической молодежи Венгрии. То есть в стане врагов отца Шандора, с которыми тот воевал с оружием в руках. Венгерская революция прошлась по многим семьям, навсегда разорвав родственные связи. Шандор не мог испытывать теплые чувства к престарелой родственнице.