– Надо приглядывать за этими морисками[29]. Зря мы оставили Абдаллаху столько сильных крепостей в Альпухарре! Он еще может наделать нам хлопот, если не вытеснить его совсем за Средиземное море…

– Поговорим об этом в другой раз, Фердинанд! – прервала его Изабелла, не допускавшая даже мысли о нарушении своего слова[30].– Я, конечно, понимаю, что тем, кто управляет судьбами людей, трудно выполнять свои обязательства, если Бог и совесть подсказывают иное. Но я пришла не для этого. За делами, в треволнениях последних лет мы совсем забыли о нашем обещании Колумбу, тому самому мореплавателю…

– А вы все не расстаетесь с иглой, Изабелла, все думаете обо мне, – заметил Фердинанд, притрагиваясь к рубашке, которую королева, сама того не замечая, не выпускала из рук. – Немногие из наших подданных могут похвалиться такой заботливой и доброй женой!

– Забота о вас и вашем счастье для меня самое главное после моих обязанностей перед Богом и моим народом, – ответила Изабелла.

Ей было приятно, что король Арагонский оценил этот маленький знак внимания, хотя она и подозревала, что он просто хочет уклониться от начатого разговора. Но Изабелла не позволила себя отвлечь.

– В таком важном деле, как экспедиция Колумба, – продолжала она, – я ничего не могу решить без вашего согласия и одобрения. К тому же я полагаю, что мы должны сдержать свое обещание: откладывать дальше нельзя. Семь лет – достаточно суровое испытание. И, если мы еще будем медлить, какой-нибудь пылкий дворянин совершит этот славный подвиг просто развлечения ради.

– Вы правы, сеньора, мы тотчас поручим Эрнандо де Талавере рассмотреть этот вопрос: архиепископ осмотрителен и на него можно положиться. – С этими словами король знаком подозвал вышеупомянутого прелата. – Архиепископ Гранадский, – обратился к нему лукавый монарх, – наша августейшая супруга желает, чтобы вы немедля рассмотрели ходатайство Колумба и доложили нам. Это наша общая воля: за двадцать четыре часа вы с другими советниками должны все здраво обсудить и во всем разобраться. Имена тех, кто примет вместе с вами участие в рассмотрении этого дела, вам сейчас сообщат.

Пока Фердинанд говорил, хитрый прелат по глазам и по холодному выражению короля ясно понял, чего тот ждет от столь решительных и быстрых действий. Однако он принял озабоченный вид, внимательно выслушал имена своих будущих помощников, которых назвала Изабелла, а свое мнение приберег про себя.

– Планы Колумба заслуживают самого пристального внимания, – продолжал король. – Надо рассмотреть их со всей тщательностью. Говорят, этот мореплаватель – добрый христианин?

– Я в этом убеждена, Фердинанд, – ответила королева. – Если Бог увенчает успехом его предприятие, он намерен еще раз попытаться отвоевать у неверных гроб Господень.

– Ого! Намерение похвальное, однако наши завоевания, пожалуй, вернее! Мы водрузили крест там, где лишь недавно развевались знамена неверных. Гранада куда ближе к Кастилии, и здесь нам будет легче защищать святые алтари. Во всяком случае, я, как мирянин, держусь такого мнения. А что скажет наш архиепископ?

– Мнение поистине мудрое и справедливое, государь мой! – ответил прелат. – Лучше держаться за то, что мы в силах удержать, и не стремиться к целям чересчур отдаленным. Раз сама судьба от нас их так отдалила, стоит ли тратить время на их достижение?

– Слушая вас, ваше преосвященство, – заметила королева, – можно подумать, что мы не должны пытаться отобрать у неверных гроб Господень!

– Нет, сеньора, это значило бы ложно истолковать мои слова, – поспешил поправиться изворотливый прелат. – Изгнание неверных из Иерусалима было бы благом для всего христианства, но для Кастилии важнее изгнать их сперва из Гранады. Различие несомненное, как сказал бы любой богослов.