На мужчине была белая, чистая рубашка, его аккуратно выбритое лицо казалось приветливым, на губах играла дружелюбная улыбка. Я немедленно насторожилась.

– Такая тяжелая работа, должно быть, вызывает жажду. – Его голос звучал ласково. – Не возражаешь против кружечки легкого пива?

– С чего это? – спросила я.

– Ты хорошо поработала, и я получил удовольствие, наблюдая за тобой.

Он вошел в фургон, едва не задев головой притолоку, и тут же вышел, неся в руках две оловянные кружки эля и протягивая одну из них мне. Я встала, во все глаза глядя на него, но не беря кружку, хотя уже ощущала во рту прохладу приятного напитка.

– Что вы хотите от меня? – опять спросила я, не отводя глаз от кружки.

– Может, я хочу купить лошадь, – сказал мужчина. – Бери, бери. Я не кусаюсь.

– Я вас не боюсь. – Теперь я рассматривала его лицо. – Но у меня нет денег.

– Но это бесплатно, – сказал он уже нетерпеливо. – Бери поскорей.

– Спасибо, – хмуро пробурчала я и взяла кружку.

Сделав три жадных глотка, я отставила ее, стремясь продлить удовольствие.

– Ты занимаешься лошадьми? – спросил мужчина.

– Спросите лучше моего отца, – ответила я.

Он улыбнулся и присел на траву; немного поколебавшись, я сделала то же самое.

– Это мой фургон, – показал он рукой. – Видишь надпись «Роберт Гауэр»? Это я. «Потрясающее конное представление Роберта Гауэра». Это мой бизнес. Танцующие пони, пони, предсказывающие судьбу, пони-акробаты. И история Ричарда Львиное Сердце и Саладина, представленная в костюмах. В ней тоже участвуют два жеребца.

– Сколько же у вас всего лошадей? – взглянула на него я.

– Пять пони, – ответил он. – И один жеребец.

– Мне показалось, вы сказали два жеребца, – возразила я.

– Как будто два, – объяснил мистер Гауэр. – Ричард Львиное Сердце скачет на сером жеребце. Потом мы перекрашиваем его в черный цвет, и Саладин появляется на вороном коне. Саладина представляю я. Понятно?

– Да, – сказала я. – Это ваши лошади?

– Да, – ответил он и указал рукой на четырех пони и одного пегого жеребца, которые паслись у фургона. – Мой сын объезжает сейчас ярмарку, созывая зрителей. Сегодня на соседнем поле мы даем два представления. Сегодня и Ежедневно. По Просьбам Публики. Последние Гастроли.

Я ничего не сказала, многих слов я даже не поняла. Но на соседнем поле я увидела огороженную арену.

– Ты любишь лошадей? – спросил мистер Гауэр.

– Да, – отозвалась я. – Мой отец покупает их, и мы вместе занимаемся дрессировкой. Часто мы покупаем пони для детей. Тех дрессирую я.

– Когда он будет готов? – Мистер Гауэр кивком указал на моего серого пони.

– Отец настаивает, чтобы к концу недели, – ответила я. – Но к этому времени он будет не совеем еще обучен.

Он вытянул губы дудочкой и беззвучно присвистнул.

– Спешная работа, – протянул он. – Тебе приходится трудно. Или это твой отец дрессирует их?

– Вот еще, – строптиво возразила я. – Конечно я. Сегодня до обеда я буду водить его на корде, а вечером уже оседлаю.

Мистер Гауэр кивнул и ничего не ответил. Эль уже кончился, и за разговором я не заметила его вкуса. Теперь я жалела об этом.

– Я бы хотел повидать твоего отца, – сказал мой новый знакомый, вставая. – Он вернется к обеду?

– Да, – подтвердила я, тоже поднимаясь на ноги. – Я передам ему, что вы хотели его видеть.

– Отлично, – сказал он. – А ты, когда закончишь работу, можешь прийти посмотреть мое представление. Вход Только Один Пенни. Но ты будешь нашим почетным гостем.

– У меня нет пенни. – Я не все понимала в его словах.

– Придешь бесплатно, – пояснил он. – Приходи, сколько хочешь.