Помню тот серый дождливый день, подрагивающий в динамике голос лейтенанта полиции и ужас в глазах младшей сестры. Именно в тот день я запретила себе плакать.

Да, было сложно. Восемнадцатилетней девчонке как-то слишком стремительно пришлось сбросить розовые очки. Ольке было одиннадцать, и ей нужна была опора, а не размазня.

Вот с тех пор я и не плачу. Даже если очень хочется, слёзы застывают сотней иголок, опоясывают болью, но не проливаются. Потому что нельзя!

Из коридора раздалась трель телефона, я рванула, высыпала содержимое сумки прямо на пол, пытаясь найти среди груды школьных тетрадок мобильник.

– Да! Станислав Викторович, я слушаю, – практически заорала в трубку.

– Виктория Олеговна, прошу прощения за поздний звонок, – адвокат откашлялся, и в тишине послышался щелчок зажигалки. – Но я вынужден отказаться от вашего дела. У меня срочная командировка, мне очень жаль…

В голове заскрипели сотни ржавых качелей. Череп пульсировал, готовясь разлететься на сотни мелких кусочков.

– Вы трус!!!! У таких, как вы, нужно забирать лицензии, а лучше самих отправлять за решетку. Моей сестре через месяц исполнится двадцать три года, она ещё не жила, только окончила архитектурную академию, мечтает побывать в Африке, подняться на Эверест, купить машину и прокатиться по стране! А вы лишаете её будущего! Запугали? Да? А мне вот интересно, вы когда в юридический шли, рассчитывали, что будете защищать богатых и всесильных? Или вообще планировали, что преступность вымрет, и останется перебирать бумажки в пыльных архивах?

Меня порвало! Лупила словом, не щадя этого трусливого подонка.

Они все предали меня! Все!

– Мне жаль… Но у меня тоже дочь, и выбирая между вашей сестрой и дочерью, я выберу свою семью. Прощайте… Задаток я отправлю вам на карту…

Моя последняя надежда расстроилась с коротким сигналом отбоя связи.

– Суки… Трусливые подлые трусы! Но ничего, я все равно вытащу сестру, чего бы мне это ни стоило!

Скинула рабочую одежду, натянула спортивный костюм, кроссовки, подхватила рюкзак и необходимые вещи. Выбежала из подъезда, прыгнула в машину, которую не продавала только потому, что почти каждый день моталась в Сочи.

Нельзя мне без лошадки… Нельзя!

– Давай, родная, давай, не подведи, – ласково прошлась по рулю, поцеловала и повернула ключ зажигания.

Моя старенькая «японочка» чихнула, но завелась, унося меня в сторону трассы. За два месяца я выучила каждую кочку, каждый опасный поворот.

И когда до города оставалось всего ничего, машина вдруг зачихала, приборная панель стала моргать, сиденье завибрировало, а из-под капота потянулось облако белого дыма.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – я не вышла, я выпрыгнула из салона, чтобы завопить до головокружения. – Ну почему именно сейчас? Почему сейчас????

Глаза снова пекло от боли, вот можно же! Можно поплакать, все равно никто не увидит, не узнает о том, что я обычная женщина, которой страшно, и хочется просто прижаться к крепкому плечу и услышать волшебное: «Ш-ш-ш-ш-ш… Всё будет хорошо…».

Внезапный гудок клаксона резанул слух, темноту рассек свет фар притормозившей рядом машины. Корабль дорогой, сверкающий полиролью, окна тонированные…

Замерла, понимая, что стою совершенно одна среди густого леса, а за последние десять минут не проехало ни одной машины!

Водитель не торопился покидать салон, окна даже не дрогнули.

И чем дольше тянулась пауза, тем сильнее пробирал ужас. Дрожала так, что зуб на зуб не попадал, жалась к багажнику, вспоминая, где мой телефон.

Кого вызывать?

Полицию? Пожарных? Или сразу скорую?