ПОТЕРЯННЫЙ ИЛИ ОДИНОКИЙ? Эмброуз выбрал «одинокий», и Ферн ответила: «Я лучше буду потеряна с тобой, чем одинока без тебя, поэтому я выберу потерянный, но с оговоркой». Эмброуз: «Никаких оговорок». Ферн: «Все равно потерянный, потому что одиночество звучит как нечто постоянное, необратимое, а потерю всегда можно отыскать».

ФОНАРИ ИЛИ СВЕТОФОРЫ? Ферн: «В свете фонарей я чувствую себя защищенной». Эмброуз: «Светофоры меня напрягают».

НИКТО ИЛИ НИГДЕ? Ферн: «Я лучше буду никем дома, чем кем-то где-либо еще». Эмброуз: «Я выберу "нигде". Оставаться никем, когда все хотят видеть тебя кем-то, неохота». Ферн: «Откуда тебе знать? Разве ты когда-нибудь был никем?» Эмброуз: «Чтобы стать никем в глазах других, достаточно однажды ошибиться».

УМ ИЛИ КРАСОТА? Эмброуз написал «ум», но тут же добавил, что она (Рита) очень красивая. Ферн выбрала красоту, но приписала, что Эмброуз умен.

ДО ИЛИ ПОСЛЕ? Ферн: «До. Ожидание, как правило, лучше, чем результат». Эмброуз: «После. Если все сделать правильно, результат всегда лучше мечтаний о нем». Ферн не знала, прав ли он, и не стала спорить.

ЛЮБОВНЫЕ ПЕСНИ ИЛИ СТИХИ? Эмброуз: «Песни. Ты получаешь два в одном – поэзию и музыку. И под стихи не потанцуешь». Ниже он привел названия своих любимых баллад. Это был внушительный список, и у Ферн ушел целый вечер на то, чтобы скачать их и составить из них коллекцию на CD. Она же выбрала стихи и отправила ему несколько своих творений. Рискованно, глупо, но Ферн раскрыла себя полностью к этому моменту игры и все же продолжила играть.

НАКЛЕЙКИ ИЛИ ЦВЕТНЫЕ КАРАНДАШИ? СВЕЧИ ИЛИ ЛАМПОЧКИ? ЦЕРКОВЬ ИЛИ ШКОЛА? КОЛОКОЛЬЧИКИ ИЛИ СВИСТКИ? СТАРОЕ ИЛИ НОВОЕ? Вопросы не прекращались, ответы прилетали мгновенно. Ферн медленно, с упоением читала новые письма в кабинке женского туалета, а после весь день сочиняла ответ. Она требовала, чтобы Рита читала все послания, и с каждым разом та смущалась все сильнее – как от того, что писал Эмброуз, так и от ответов Ферн. Однажды она возмутилась:

– О чем вы вообще разговариваете? Можешь просто написать, что у него крутой пресс? У него офигенный пресс, Ферн.

Вскоре Рита стала отдавать Ферн записки, равнодушно пожимая плечами, и доставлять ответы Эмброузу, не проявляя ни малейшего интереса. Ферн старалась не думать о прессе Эмброуза и о том, что Рита могла быть с ним знакома. Спустя три недели с того дня, когда было отправлено первое любовное письмо, Ферн шла как-то на перемене к своему шкафчику – забрать домашнее задание. Повернув за угол, она увидела Риту, прижатую к этому самому шкафчику. Та обнимала Эмброуза за шею, а он целовал ее так, будто они только что открыли у себя существование губ… и языка.

Ферн ахнула и повернула назад. Ее чуть не вырвало. Она с трудом проглотила комок в горле. Нет, дело не в желудке. Болело сердце. И винить в случившемся она могла только себя. Это ее записки заставили Эмброуза полюбить Риту еще сильнее, и все ее сокровенные признания станут теперь предметом для насмешек.

Чуть больше чем через месяц их уловка была раскрыта. Рита начала странно себя вести. Когда Ферн протянула ей очередную составленную с любовью записку для Эмброуза, та не подняла на подругу глаз. Рита с ужасом уставилась на аккуратно сложенную бумажку и даже не попыталась забрать ее.

– М-м-м… вообще-то мне это больше не нужно, Ферн. Мы расстались. Окончательно.

– Расстались? – ошеломленно переспросила Ферн. – Что случилось? Ты… в порядке?

– Да. В полном. Он стал каким-то странным.

– Странным? О чем ты? – Ферн была готова расплакаться, как будто это ее бросили. Она попыталась говорить более ровным голосом.