Отчаянный женский крик вернул меня в действительность. Я посмотрел в сторону берега. Там металась женщина, размахивая руками и одновременно показывая в мою сторону, только чуть правее. У берега по грудь в воде стояли трое мальчишек и тоже что-то кричали, показывая на то же место. Метрах в двадцати от берега мальчишка лет десяти отчаянно барахтался, но чувствовалось, что силёнок у него осталось немного.

Я отчаянно принялся загребать руками, пытаясь успеть, пока пацан не скроется под водой. Краем глаза заметил, что от спасательной станции с другой стороны пляжа отчаливает катер, а к воде бежали ещё двое мужчин. Но я должен подплыть к тонущему быстрее.

Да твою же мать! Мне оставалось десятка два гребков, когда парень, пуская пузыри, скрылся под водой. Если там сильное подводное течение, то его может сразу унести в сторону. Я прибавил из последних сил и, добравшись до места, где видел мальчишку в последний раз, нырнул.

Ну и муть, ничего не видать. Да и солнце уже не такое яркое, как днём, поэтому на глубине в пару метров не было видно практически ни зги. Я принялся шарить вокруг себя руками. Да где же ты, горе-пловец… Чувствуя, что воздух заканчивается, всплыл на поверхность, продышался, сделал глубокий вдох и снова ушёл под воду. На этот раз постарался опуститься как можно глубже. Сейчас бы фонарь и маску, да где ж их взять-то…

И вдруг я почувствовал лёгкое прикосновение к ноге. Развернулся в толще воды, протянул руку и нащупал явно чьё-то плечо. Ха, чьё-то… Не чьё-то, а того пацана, больше тут и быть некому. Стараясь не терять контакт, другой рукой схватил его за волосы, подтянул и принялся выгребать наверх. Воздух был на исходе, когда наконец я вспорол головой плёнку воды и судорожно вздохнул.

– Вот он, – словно сквозь туман послышался чей-то голос.

– Он нашёл его!

– Давай сюда парня.

Последняя фраза принадлежала немолодому спасателю в тельняшке, перегнувшемуся через борт катера. Я с радостью избавился от ноши и сам уцепился за борт, мои мышцы ныли так, будто я пару часов пахал в тренажёрном зале. В последнее время из-за поездок то в Узбекистан, то в Москву не так часто удавалось совершать утренние пробежки и заниматься с гантелями, вот мышцы и расслабились.

Спасатель принялся откачивать мальчишку, и через минуту тот отрыгнул воду и задышал. Только после этого я отцепился от борта катера и медленно поплыл к берегу, где меня ждала взволнованная супруга. Она, не скрывая слёз, молча прижалась к моему мокрому телу. А сзади неё на покрывале сидел Данька и с наслаждением, весь в слюнях, грыз баранку.

Всё же судьба мальчонки нас волновала, и мы, чтобы окончательно успокоиться, дошли до спасательной станции. Здесь уже стояла машина скорой помощи, возле пациента хлопотали врачи и медсестра, но парень вроде чувствовал себя неплохо, хотя и выглядел бледновато.

– О, хорошо, что подошли! – оживился при нашем появлении спасатель. – У нас ведь журнал происшествий ведётся, давайте я впишу ваши данные, поскольку вы приняли непосредственное участие в спасении ребёнка.

Да бога ради, мне не жалко! Я продиктовал имя, фамилию, домашний адрес и телефон, после чего мы с Валей со спокойной душой отправились домой.

Во вторник утром мы были в Москве, а спустя ещё несколько часов сошли с электрички на станции Переделкино. Всю дорогу Данька мирно посапывал на руках матери, зато, как высадились в Переделкино, сразу зугугукал, требуя резиновое кольцо для своих прорезывающихся зубов. До нашей дачи мы добрались минут за десять, и я с удивлением обнаружил у забора две чёрные «Волги». У передней, прислонившись к капоту, курил сигарету мужчина южной внешности. Увидев нас, тут же затоптал окурок и, приветливо раскинув руки, двинулся навстречу: