– Нам понадобятся эти бумаги и подписанные вами показания, – сказал Иннес.

– Здесь остается мистер Гейн, он полностью переходит в ваше распоряжение.

– Еще один вопрос. Истин не мог заподозрить, что его разоблачили?

– Вряд ли. – Бернсайд взглянул на своего помощника, который отрицательно помотал головой.

– Уверен, что нет. Мы постарались скрыть от него истинный объект поиска и для отвода глаз задавали другие вопросы.

– Мне тоже кажется, что нет, – подтвердила Эдвина. Она с грустью вспомнила, с какой жизнерадостной неутомимостью Майлз Истин работал весь сегодняшний вечер. Зачем он это натворил? О боже, зачем?

Иннес одобрительно кивнул:

– Тогда давайте поступим следующим образом. Как только закончим с формальностями, допросим Истина, но предупреждать его заранее нельзя. Он все еще в банке?

– Да, – сказала Эдвина. – Уж нас-то он точно дождется, а кроме того, он всегда уходит одним из последних.

– Внесите в план поправку, – неожиданно вмешался Нолан Уэйнрайт. – Задержите его как можно дольше. А потом пусть отправляется домой, ничего не подозревая.

Присутствующие с недоумением и испугом взглянули на шефа службы безопасности. Особенно пристально смотрели на него оба агента ФБР. Похоже, они молча обменялись какой-то информацией.

После некоторых раздумий Иннес согласился:

– Хорошо. Пусть будет так.

Через несколько минут Эдвина и Бернсайд спускались в лифте.

– Прежде чем вы начнете писать показания, – вежливо обратился к оставшемуся в комнате ревизору Иннес, – не могли бы вы ненадолго оставить нас одних?

– Разумеется. – И Гейн вышел.

Иннес в упор взглянул на Нолана Уэйнрайта:

– Вы что-то задумали?

– Да. – Уэйнрайт помолчал в нерешительности. Опыт подсказывал ему, что улики против Истина изобиловали пробелами, которые следовало заполнить. Это означало, что вопреки его же собственным принципам закон придется немного потеснить. – Вы уверены, что вам следует об этом знать?

Они смотрели друг другу в глаза. Агенты работали с Уэйнрайтом не один год и питали к нему уважение.

– Добиться показаний в наше время – дело непростое, – сказал Иннес. – Мы не можем позволить себе того, что позволяли в прежние времена, иначе нам же и не поздоровится.

– Скажите только то, что считаете нужным, – произнес второй агент ФБР после некоторого молчания.

Уэйнрайт нервно сцепил пальцы.

– Ну ладно. У нас достаточно улик, для того чтобы упрятать Истина за решетку по обвинению в воровстве. Допустим, общая сумма хищений составляет приблизительно восемь тысяч долларов. Сколько, по-вашему, ему присудят?

– За первое преступление ему вынесут приговор с отсрочкой исполнения, – ответил Иннес.

– Ясно. – Уэйнрайт сильнее сжал пальцы. – А если мы сумеем доказать, что исчезновение тех шести тысяч в среду – тоже его рук дело и что он преднамеренно пытался подставить девушку, и, черт побери, ему это почти удалось…

– Если вы действительно сумеете это доказать, любой здравомыслящий судья сразу отправит его за решетку. Но вот сумеете ли?

– Я намерен это сделать. Я лично заинтересован, чтобы этот сукин сын видел небо в клеточку.

– Вполне вас понимаю, – задумчиво произнес агент ФБР. – Я тоже был бы не против.

– В таком случае давайте поступим, как я предложил. Не трогайте Истина сегодня. Дайте мне время до утра.

– Я не уверен… – Иннес колебался. – Не уверен, что имею на это право.

Все трое молчали, раздираемые противоречивыми чувствами. Оба агента догадывались, что замыслил Нолан Уэйнрайт.

– Если мы отложим допрос до утра, – предостерег второй агент, – нельзя допустить, чтобы Истин сбежал. Тогда у нас будет полно неприятностей.