Слышу, как Амин недовольно цокает языком и, подойдя ближе, жестко приподнимает мое лицо за подбородок. В его взгляде не осталось и следа от мягкости. Вот теперь он снова стал собой – жестоким принцем пустыни.

– Ты все такая же упрямая и дерзкая, – недовольно произносит он. – Латифа плохо рассказала тебе о твоих обязанностях?

Первый порыв – снова съязвить или огрызнуться. Но я давлю его на корню, вспоминая слова Латифы.

– Простите, – дрожащим голосом произношу то, что стоит поперек горла. Амин вздергивает темные брови. И я обреченно добавила: – господин.

Меня ломает от того, что я должна произносить это. Но судя по тому, какой блеск появляется во взгляде шейха, я делаю правильный ход.

– Видишь, пташка? Это несложно. Тебе и самой понравится, поверь мне.

Меня так угнетает положение бесправной вещи! Но действовать надо с умом. Поэтому я молчу. Глотаю злые слова, обещая себе, что однажды Амин заплатит за все мои унижения.

– Женщины в вашей стране стали слишком… – он презрительно кривится, – мужеподобные. Все время куда-то бегут, что-то доказывают. Соревнуются с мужчинами там, где им не место.

С каждым его словом я все больше пропитываюсь злостью и раздражением. Вот, значит, какая у него точка зрения? Впрочем, на востоке другая культура. Это тоже не новость.

– Ты ведь тоже такая, да, Руслана? – Я по-прежнему молчу – лишь неотрывно смотрю в темные глаза, в которых эмоции меняются так быстро, что я не успеваю за ними. А главное, не понимаю – настоящие ли они, или же шейх ловко демонстрирует мне то, что хочет. – Тоже везде все сама – и работа, и учеба. Но теперь твоя жизнь изменится.

– Меня устраивало, как было раньше, – очень осторожно отвечаю я.

– Как было, уже не будет, – флегматично возражает Амин. – Теперь тебе нет необходимости бороться за выживание. Ты будешь жить в хороших покоях, есть досыта и одеваться в красивую одежду.

Я едва успеваю притормозить и не ляпнуть, что меня такое не устраивает. И судя по взгляду, Амин ждет именно этого. Но упрямо молчу.

Он отпускает мой подбородок, но руку не убирает – наоборот, прикасается кончиками пальцев к щеке, затем ниже, проводит по шее. Не лапает внаглую, а точно очерчивает контур. Его взгляд опускается ниже.

– Станцуй для меня, пташка. Прямо сейчас. Хочу, чтобы ты танцевала для меня.

И взгляд в упор. Насмешливый. Циничный. Точно шейх прекрасно знает, ЧТО вызывает во мне этими словами.

– Давай, милая. Я жду.

Хлопает в ладоши, и в то же мгновение включается музыка…

Внутри все протестует против подобного. Я не готова прогибаться настолько. Но когда вижу, как темнеет взгляд Амина, понимаю, что либо я подчинюсь, либо у меня не будет даже шанса выбраться из дворца, или где мы находимся.

– Я не умею, – тихо говорю.

– Неужели? – едко усмехается мужчина. Чуть склоняет голову и проходится по мне оценивающим взглядом. – У тебя красивая фигура, ты достаточно грациозна. И не умеешь танцевать? В твоей стране ведь распространены ночные клубы.

Нервно сглатываю. Глупо, конечно, было надеяться, что моя отмазка сработает.

– Я не ходила по клубам.

– Похвально, – кивает он. – Однако сдается мне, ты лукавишь, пташка. Я не люблю, когда меня обманывают.

И снова эти стальные нотки в голосе.

– Я не вру. Я действительно не умею танцевать. Не училась этому.

Амин задумчиво смотрит на меня, затем едва заметно кивает.

– Да и плевать, пташка. Я не жду от тебя идеального танца. Я хочу, чтобы ты расслабилась и раскрылась.

– В танце? – невольно вырывается у меня. – Это вряд ли.

– Что ж, ты права, – вдруг соглашается шейх. – Идем. Ты у меня в гостях, а я сразу набросился с приказами. А ведь стоило начать с другого.