А Ростов видел всё. Не мальчик. Не первая рядом с ним стала краснеть и волноваться. Нет, конечно никто не говорит о том, что он принял это на свой счёт, на его месте мог быть любой, а оказался он. Сомнительное, но такое важное достижение.
А тут уж слой за слоем. Как в игре.
1. Лера чувствует эту свою нужность.
2. Ростов видит, что взволновал Леру.
3. Лера думает о том, что явно не первая лежит вот так рядом с Ростовым.
4. Ростов видит, что Лера хмурится, и, в попытке остановить её умственную деятельность, обнимает и как-то почти по-отечески прижимает к груди, чтобы не стала, не дай Бог, говорить...
Но женщину, желающую говорить, не остановить объятием.
А ещё ревность - самое гадкое чувство, потому что чтобы любить повод нужен, а чтобы ревновать... не обязателен.
- А ты... когда нибудь спал с ней. Ты не мой отец, я понимаю, это было бы глупо. Но... просто скажи, - краснея, спросила Лера.
- Тебе это важно?
Этим вопросом он разом признал, что ей в принципе может быть такое важно, что она думает об этом, что она не слепой котёнок, которого можно обвести вокруг пальца. Признал, что Лера, этот человеческий детёныш - может быть ревнивой женщиной.
- Нет. Я никогда с ней не спал, - ответил он, глядя Лере в глаза. Молодея от её взгляда. Искреннего, волнующе-заинтересованного. И тема-то такая щекотливая, морошная, слишком личная.
- Я спать хочу, - усмехнулся Ростов, ловко вытащил из-под Леры одеяло и укрыл, так и не выпустив. - И ты сейчас никуда не пойдёшь. А то ещё какую-нибудь хрень найдёшь и начнётся! И телефон отдай! Я сплю до 12, твоё мнение весьма второстепенно. Всё потом.
Лера так мало спала из-за бессонницы, что с благодарностью закрыла глаза, поражаясь новому ощущению: щекой, виском прижиматься к мужской груди. Тихо. Тепло. И от эмоционального опустошения очень сонно.
*Индика - разновидность конопли.
**МЮ - "Манчестер Юнайтед" - английский футбольный клуб".
6. Глава 4. Просто ещё один год
Пылинки в луче света из окна. Между штор, осторожно. Он касается лба, кончика носа, и жарко от него и от одеяла, и от того, что вообще тут жарко. И Лера никогда не просыпалась вот так, от того, что чьё-то тело греет. А Ростов просыпался, но редко, чертовски редко, и без особого восторга. Кто такая эта Лера Каверина? Девчонка, которую он даже не знает. Депрессующая, тревожная, чужая девочка. Детёныш. Но он смотрит, затаив дыхание, и хочет видеть это со стороны.
Обед. И сон всегда в это время уже болезненный, противный, душный. Они лежали в той же позе, в которой заснули и проснулись, разве что Ростов, не думая долго, взял Лерину руку и стал разглядывать пальцы.
- Тебя отдавали в музыкалку? - спросил он.
- Как ты понял?
- Мозоли, от струн?
- Нет, - Лера рассмеялась и перекатилась на спину. А он двинулся следом и теперь лежал на боку, глядя на неё сверху вниз.
Волнующее чувство "капкана". И танец. Взглядами. Самый опасный, хуже танго. Но это сонное, не настоящее. Лера испуганно отпрянула и уставилась на собственные пальцы.
- Ну и это тоже, конечно, но нет... От гитары давно прошли, я плохо умела, больше психовала, что больно играть. А пела хорошо, только неформатно. Мамина музыка испортила вкус, как говорили преподы. Эта мозоль от ручки. Очень много писала, рисовала, - Лера ткнула себя в подушечку среднего пальца. - Тут всё от мопеда. Пересела на машину уже год как, а всё равно не прошли... Это от гитары, да. Последнее, что осталось. Вот тут - просто шрам, от канцелярского ножа.
- А тут? - он легко ткнул в крошечный белый шрам на ключице.