– Дыхните.

– А что такое?

– Вы дыхните, а там разберёмся.

Он тихонечко дыхнул в мою сторону.

– Сильнее.

Набрав полные лёгкие воздуха, Остапенко окатил меня запахом винокуренного завода, смешанного с ядрёным чесночным амбре.

– Пили?

– Вы что! Не мочно мне… Я ж на работе.

– Пили? – теперь с жёсткой интонацией спросил я.

– Остапенко! – повысил голос на подчинённого Дымов.

– Ну пил, – понял, что отпираться бесполезно сторож. – Так я ж чуточек, для сугрева. Вот столечко, – развёл он большой и указательный пальцы правой руки.

– Покажите, что именно пили.

– Зайдёмте унутрь, – показал на сторожку Остапенко.

В тесной сторожке со скрипучими некрашеными полами стоял спёртый запах табака и чада от коптящей буржуйки, дышать было практически невозможно. Покопавшись в кладовке, Остапенко извлёк на свет божий пустую бутыль.

– Один пил? – спросил я.

– Один.

– Это называется – чуточек?! Целую бутылку в одну харю выжрать…

– Так я ж… – зачем-то начал оправдываться сторож.

– Пока помолчите. Если мне понадобится что-то узнать, я спрошу.

Остапенко заткнулся.

Я взял её в руки и принюхался: густое амбре дешёвого шмурдяка резко ударило в нос. М-да… Та ещё отрава.

– Откуда она у тебя?! – наехал на сторожа Дымов. – Ты ж сам плакался, что у тебя денег нет!

– Дык это… подарили, – признался Остапенко.

– Кто подарил и когда? – мгновенно напрягся я.

Ужасно не люблю истории, когда сторожам дарят вот такие подарки. Почему-то слишком часто они заканчиваются не самыми приятными последствиями для тех, кто их получил.

А если для гарантии туда сыпануть снотворного… Хотя, можно и без него. Самогон в таких объёмах сам по себе нехилый удар по мозгам.

– Вчера подарили, – потупил глаза Остапенко.

– Вчера, значит… – многозначительно произнёс я. – А на второй вопрос почему не ответил?

– Так подарили и подарили, что тут такого…

– Мне из тебя клещами ответ тянуть?! – разозлился вконец я.

– Фраерман подарил, – буркнул сторож.

– Кто?

– Слушайте его больше! – выступил вперёд Дымов. – Во-первых, не Фраерман, а Фаерман. Во-вторых, не такой человек Иосиф Абрамович, чтобы самогонку сторожам дарить.

– Христом-богом клянусь! Это он так вчера меня отблагодарил: я ему на днях помог телегу починить…

– Так, стоп! Давайте разбираться! – сказал я. – Итак, кто такой этот самый Фаерман?

– Арендатор наш. Они с напарником – гражданином Шварцем у синдиката несколько помещений арендуют. Если хотите, могу в бухгалтерию проводить – договора покажу. Всё по закону, – сообщил Дымов.

– Этот вопрос выяснили. Появится нужда, заглянем и в бухгалтерию. Осталось узнать, а почему этот гражданин Фаерман не мог отблагодарить вашего сторожа бутылкой самогонки?

– Да вы просто себе не представляете, какой он – Иосиф Абрамович. Милейший и интеллигентнейший человек. Ведёт себя в высшей степени культурно, не матюгается, не курит, спиртного в рот из принципа не берёт.

– А вы меня заинтриговали, – усмехнулся я. – Не часто в нашей время встретишь таких людей… Познакомите?

– С удовольствием, вот только с утра я Иосифа Абрамовича, как и его напарника, не видел, хотя обычно они с девяти уже открыты, – сообщил Дымов.

– Вот как… Тогда покажите, какие именно помещения они арендуют.

Заведующий подвёл нас к неказистому строению, и почти одновременно из соседнего здания вышел Нефёдов. Увидев меня, он помахал рукой и направился к нам.

– Этот склад у вас ограбили? – сразу догадался я, поглядев на дом, их которого вышел эксперт.

– Да, – кивнул Дымов. – Он самый. Эх, какой был товар! Какой товар! Первый сорт!

Здания разделяли считанные метры. Дорожка между ними была, как говорится, натоптанная, что тоже наводило на определённые мысли.