Четвертый: правление маршала и его жены, частенько своим могуществом ниспровергавших добрые советы, получаемые Королем.

Это время было отмечено множеством событий, которые, если в них получше вглядеться, были не такими страшными, как казались, и которые были полезны государству в той же степени, в какой представлялись излишне тяжкими тем, кто пострадал в них, понеся заслуженное наказание.

Самым насущным из всех дел государственной важности, вставшим перед Королевой в самом начале регентства, было продолжение политики ее почившего супруга в отношении покровительства штатов Жюлье и Клевского. Смерть герцога Клевского, не оставившего наследников, случившаяся до смерти Генриха Великого, и последовавший вслед за ней спор за наследование его владениями, привели партии, претендующие на них, к тому, что они взялись за оружие. Католические государи Германии благоволили к одним, протестантские государи – к другим; вмешались Испания и Голландия, Англия поддержала исповедующих ее религию и захватила несколько городов. Появилось опасение, что передышке конец и христианский мир вот-вот вновь будет объят огнем. Одни советовали Королеве сменить в отношении этих штатов политику: мол, со смертью ее супруга намерение это стало неосуществимым. При этом дело представляли так: негоже дразнить Испанию до восшествия на престол сына Генриха Великого, лучше дружить с ней и скрепить дружбу узами двойного брака, что упрочит позиции будущего Короля. Другие, напротив, были того мнения, что, если не следовать политике покойного Короля, наши союзники заподозрят нас в том, что мы хотим бросить их, что опасно выказывать свою слабость в самом начале регентства, что испанцы могут осмелеть и напасть на Францию и что подлинный путь к двойному брачному союзу лежит только через сохранение репутации Франции как мощной державы.

К тому же, если мы хотим выбить из-под ног Испании основание для зависти к нашей армии, лучше распустить войско в Дофинэ, которое для них в большей степени как заноза в глазу, чем войско в Шампани. Поскольку войско в Дофинэ возглавляет маршал Ледигьер, гугенот, Король получит дополнительное преимущество, обезопасив себя от внутреннего врага.

Королева последовала второму совету, однако ей пришлось нелегко при выборе командующего армией. Маршал Буйонский был не прочь стать им, но его религиозная принадлежность и беспокойный нрав помешали его назначению на пост главнокомандующего армиями Короля, которым надлежало присоединиться к армии Генеральных Штатов и армии немецких протестантов. Был назначен маршал де Ла Шатр.

Так Королева приступила к исполнению воли усопшего Короля: чтобы подкрепить доводы, она послала мощную армию.

Император, Испания и Фландрия сделали вид, что хотят помешать прохождению войск, но, зная, что королевская армия намерена захватить то, в чем нет оснований ей отказать, они сменили гнев на милость и пропустили французские войска, а те сделали все, что было в их силах, дабы оставить за французской короной славный титул арбитра христианского мира, добытого для нее Генрихом Великим. В остальном Королева получила немало похвал за то, что заботилась о сохранении и поддержании католической религии во всех уголках Европы, где та была и прежде.

В этой связи герцог Буйонский не скрывал своего огорчения тем, что ему предпочли маршала де Ла Шатра. Подозревая, что этому способствовали граф Суассонский, кардинал де Жуайёз и герцог д’Эпернон, тесно связанные друг с другом, герцог с нетерпением дожидался прибытия Принца, намереваясь создать некую партию при дворе, которая включала бы дом Гизов, герцога де Сюлли и некоторых других вельмож.