Ларс очень уважал Хранителя, почти боготворил его. Когда Хранитель что-то ему поручал, то Ларс преисполнялся гордости и с рвением исполнял любое задание. Вот только, чтобы Ларс ни сделал, как бы безупречно ни выполнял поручение, перед глазами Хранителя всегда стоял не он, а гордость Долины и первый ученик – Сюнлин.

– Я имел в виду, сказал ли Хранитель, почему зовёт меня? – всё с той же улыбкой уточнил Сюн.

– Откуда я знаю? Со мной он об этом не говорит. Сам у него спроси. Пока я искал тебя, урок давно кончился, так что поторопись.

– Спасибо, что сказал.

Ларс на это фыркнул и ушёл, а Сюн направился к дому с развевающимся знаменем Долины ветров.

Аксон ждал его, а потому быстро ответил на стук. Когда Сюн вошёл, Хранитель сидел за столом с идеальной осанкой и задумчиво смотрел в окно. Он не подал голоса, а потому Сюн заговорил первым:

– Вы звали меня, Хранитель? Что-то случилось?

Аксон как будто встрепенулся и тепло улыбнулся племяннику.

– Ничего серьёзного. Просто собирался поручить тебе кое-что. Я не хотел отрывать тебя от экзаменов, раз ты решил их сдавать со всеми, но скоро ведь выдастся свободное время?

– Для вас я всегда найду время, дядя.

– Знаю, мой мальчик, знаю. – Аксон погладил бороду и поднялся с места. – Один мой друг из Вилмара ждёт от меня новостей. Ты мог бы отвезти ему письмо и подарок?

– Конечно, дядя. Могу поехать прямо сейчас.

– Нет-нет, подарок ещё не готов. Я закончу его через два месяца. В четвёртый или пятый день можешь ехать. Я просто предупредил тебя о поездке заранее. Заодно навестишь отца и брата по дороге, ты давно их не видел.

«Пятый день месяца? И до Вилмара верхом три дня пути. Но тогда…»

Аксон заметил, что Сюн опустил взгляд и нахмурился.

– В чём дело? Я думал, тебе нравится иногда выезжать отсюда.

Аксон говорил как ни в чём не бывало, но Сюн сразу осознал подвох. Он поднял голову и холодно посмотрел Хранителю в глаза.

– Дядя. Вы специально отсылаете меня в этот день?

Аксон тяжело вздохнул и сел на кушетку. Он похлопал рядом с собой.

– Сюн, присядь.

Сюн продолжил стоять, и Аксон не стал настаивать. Он заговорил снова:

– Однажды один человек захотел узнать свою судьбу и обратился к гадателю. Тот заглянул в его будущее и со скорбным видом произнёс: «У меня плохие новости, господин. Тебе предстоит увидеть смерть всех своих родных». Человек очень разозлился, прогнал гадателя и обратился к другому. Тот заглянул в его будущее и весело сказал: «Господин, у меня хорошие новости. Ты проживёшь дольше всех своих родных». Человек очень обрадовался такому пророчеству и щедро наградил гадателя. А на деле же… в чём разница? – Сюн молчал, и Хранитель ответил на свой вопрос сам: – В том, как к этому относиться. Из-за слов первого гадателя человек был зациклен на потерях и скорби. После второго же обратил внимание на то, сколь долгую и полную жизнь проживёт он сам. Понимаешь?

– К чему вы это говорите мне, дядя? – с горечью спросил Сюн, хотя и сам прекрасно всё понял, только не хотел произносить.

Глаза Хранителя наполнились сочувствием.

– Сюн… пора отпустить.

Сюна словно ударило невидимой молнией, но он стерпел, поднял глаза на дядю и ответил:

– Я выполню поручение, Хранитель.

И быстро ушёл. Аксон печально покачал головой вслед закрывшейся двери.

Первые капли дождя упали на плечо. Сюн быстрым шагом ступал по настилам и пересекал мосты, всё ускорялся, пока в конце концов не перешёл на бег. Прохожие ученики даже не успевали удивиться, мимо них будто пролетал ветер. А Сюн всё рвался вперёд.

На ходу он достал флейту и стал играть «Парение». Сердце его и разум рвались вверх, как можно выше, а потому мелодия, хоть и вышла порывистой, но всё равно сработала. Тело оторвалось от земли и под звуки флейты устремилось вдоль горного склона. Подъём казался Сюну невыразимо медленным, и он играл всё быстрее и быстрее, пока с тяжестью не опустился на знакомый козырёк.