На минутку старец умолк, вспоминая что-то. Затем продолжил свой рассказ:

– Ты заложила основу величайшего государства Кавказской Албании. Не думай, что все эти перечисленные страны были чуждыми для твоего древнего рода. Нет, они были частью Гипербореи, её продолжением. На голову твоих предков неожиданно выпало много тяжких испытаний. Они впоследствии не давали свободно развиваться наследникам великого правителя Гипербореи, – своими бездонными глазами умно заглянул в её сердце. – Сегодня, дочка, судьба испытывает и тебя. Крепись, дочь моя, кровавый враг давно и неотступно следует за тобой. Впереди тебя ждёт много трудностей, испытаний. Будь терпеливой, мужественной. Мужественной!..

Старец из внутреннего кармана достал перстень невиданной красоты, который своим сиянием заполнил всю комнату.

– На, это твой перстень, перстень принцессы Кавказской Албании Нури. Храни его. Пока он с тобой, твоей жизни ничто не грозит. Как только почувствуешь, что твоей жизни грозит опасность, покрути перстень на пальце слева направо. В тот же миг тебе на помощь прилетят небесный Камень и Меч, посланные небесами. Они после твоего похищения покоятся в пещере Дюрк.

Так сказал глубокий старец, ещё раз погладил Шах-Заду по голове, сложил руки крыльями и взлетел. Крыша домика расступилась перед ним. И он звездой устремился в небесную высь.

Шах-Зада приоткрыла глаза. Выглянула в окно. К луне, оставляя за собой длинный шлейф пламени, направлялась красная звезда. Ей показалось, звезда заметила её. Она всеми пятью концами весело замерцала ярко-зелеными огнями, скрылась за лунным диском.

На левом большом пальце Шах-Зады красовался перстень огромной величины, преподнесённый глубоким старцем. Он был ни золотым, ни серебряным. Был украшен драгоценными камнями. Перстень был изготовлен из кого-то неземного материала. Он занимал весь большой палец. В темной комнате перстень искрился, горел всеми красками радуги. На перстне, где обычно бывает глазок, был изображён лик принцессы Зары. Это лицо – копия лица Шах-Зады. Шах-Зада, поражённая, из небольшой сумочки достала туалетное зеркальце и долго, изумлённо изучала то свой лик, запечатлённый на перстне, то свое отражение в зеркальце. Они были похожи как две капли воды. От своего отражения она не могла оторвать взгляда.

– Кто я, что я, почему меня здесь держат? – прошептала Шах-Зада.

Она с высоты небес услышала голос глубокого старца:

– Ты – принцесса Зара! Ты – царица Саида, царица Гипербореи! Ты Очи Бала – принцесса Горного Алтая! Ты Нури – принцесса Кавказской Албании! Ты – Шах-Зада, будущая правительница Табасарана!..

– Сколько жизней у меня? Кто жаждет моей крови? Кому нужны мои муки, мои страдания?! Я за один взгляд Хасана, за один поцелуй его горячих губ готова отречься от всех этих титулов!

В её ушах прозвучал магический голос глубокого старца:

– Терпение, дочь моя, терпение…

Шах-Зада не легла спать. До утра, разглядывая перстень, думала о себе, о Хасане, о глубоком старце и о превратностях судьбы.

А за окном Шах-Зады из полумрака своей хижины за ней неотступно следят полузакрытые кошачьи глаза Рахмана. В них временами вспыхивают желтовато-фосфористые огни, которые так же внезапно угасают. Под его жёлтой прозрачной кожей утиной шеи нервно дергается узкий кулачок кадыка. Он в волнении кончиком языка облизывает безусые синеватые губы и тяжело вздыхает.

В начале мая Рахман, как обычно, из-под навеса вёл наблюдение за окном Шах-Зады. Откуда-то появился один из мрачных лиц Шархана, который его пальцем поманил к себе. Он ему передал секретное указание Шархана: