Как оказалось, Родиону предстояло провести эту неделю скорее в курортной, чем больничной атмосфере. Спустя три дня его освободили из плена проводов и разрешили вставать с кровати. Перевели в другую палату, больше похожую на гостиничный номер-люкс: со спутниковым ТВ, ванной, душевой кабиной и унитазом с подогревом – венцом науки и техники, с которым Родиону раньше встречаться не доводилось. Но что казалось ему самым невероятным в новой палате – это игровая консоль с двумя десятками игр на различную тематику и современный компьютер. Если консолью он по понятным причинам не пользовался, то компьютер использовал для того, чтобы по вечерам репостить котиков, собачек, мемы про студентов и прочую мишуру или отвечать на редкие сообщения, чтобы хоть как-то убить время.

Секретарь, та самая Алиночка (Родион был уверен, что ее выбирали посредством придирчивого кастинга с участием модельных агентств) оказалась точной копией Мэй Ширануи из файтинг-игр, разве что форма одежды у нее была куда более официальная. Она должна была следить за всеми входящими звонками на Родионов номер. Но эта обязанность не слишком утомляла ее ввиду полного отсутствия таковых. Родиону выдали восстановленную сим-карту с дорогущим смартфоном на время пребывания в клинике в придачу, насчет которого он сразу поинтересовался у принесшей его миленькой медсестрички, с чем лучше сделать селфи – с уткой или клизмой. Тем не менее, повод для фото все же нашелся. После того, как с ног Родиона сняли чудесные поножи, ему разрешили прогулки по больничным коридорам и во внутреннем дворе. Фасад клиники произвел на него сильное впечатление – резко контрастируя с тем, что скрывалось за ним, он напоминал если не замок Шенонсо, то, как минимум усадьбу какого-нибудь зажиточного французского рантье. С другой стороны, как еще выглядеть клинике с пятизначной цифрой напротив строчки «первичный прием специалиста» в прайсе? Потому и переспрашивал Родион у всех, кого только мог, во сколько это удовольствие ему обойдется несмотря на то, что каждый раз получал один ответ – «экспериментальный курс лечения и все связанные с ним дополнительные расходы – за счет клиники». Поводом для беспокойства был и тот факт, что раз в день его навещал в палате лично главврач, Конюков Артур Аркадьевич, человек небольшого роста, не выше метра семьдесят, черноволосый, чуть-чуть сутулящийся, с недремлющими, ежесекундно, казалось, сканирующими обстановку маленькими черными глазами, сразу показавшийся Родиону для своей должности уж очень молодым, – но как выяснилось, здесь это в порядке вещей, «старую школу» представлял один Баграт Александрович. Очевидных минусов было, пожалуй, два. Первый – выпадение из реальности, которая так и норовила припугнуть близкими экзаменами, а второй – за гранью этой самой реальности царила уж больно тихая скука. Но одному происшествию все же удалось Родиона взбодрить.

Он не спеша прогуливался по коридору клиники, напоминавшему подводное логово Фантомаса – на стенах множество кнопок, понятных и не очень, сестринский пост, полностью белый, с огромными мониторами напоминал цитадель храма чистоты. Фаза удивления уже подходила к концу, и каждое очередное достижение техники или ноу-хау, с которым он сталкивался, вызывало у парня скорее уважение или чувство одобрения.

Родион уверенно проковылял мимо скучающих медсестер, но голова внезапно начала трещать по швам. От неожиданности он впал в секундный ступор и опустился на кстати подвернувшийся кожаный диванчик, схватившись руками за голову. Медлить было нельзя, но едва он направился обратно, чтобы попросить у сестер обезболивающее, как открылась дверь напротив. Из нее вышел высокий мужчина лет тридцати четырех с неестественно широко раскрытыми глазами навыкате, глубокими залысинами на голове и не менее глубокими морщинами на щеках, одетый в дорогой костюм без галстука. Помимо выражения глаз, в целом солидному образу не соответствовала трехдневная черная щетина. Едва заметив Родиона, он резко преобразился – вздрогнул так, что подпрыгнул на месте и метнулся к нему, схватил за горло и вдавил в спинку дивана. Родион от удивления даже не попытался сопротивляться. Незнакомец не пытался его задушить, но держал крепко, без шансов освободиться – разница в весовых категориях была критической. Он посмотрел в глаза Родиону и заголосил каким-то исковерканным тенором, делая между словами минимальные паузы: