– Не, я лечу к нему, думаю, он тут пластом лежит, а он как живой, ахахах! – все еще придерживая Родиона одной рукой, он фамильярно потер его по ежику на голове ладонью другой, – не, ну реально! Я думал, Родю там порезали, а ему только причу подровняли! – он слегка хлопнул Родиона по спине, – не, кроме шуток, здоровья тебе, братан, пошли, расскажешь, че-каво. – они прошли в комнату, Санек увидел включенный компьютер, и кивнул в его сторону, – рубишься в че? Я в «Варфейс» бывает по приколу гоняю, знаешь такую тему?

Родион отмахнулся:

– Да не, ты ж знаешь, я не игровой. Так по мелочи. Больше кинцо какое глянуть.

– Ну, епт… – Санек промычал с легкой досадой. – да и х*ли нам! – Не давая Родиону опомниться, он подхватил пакеты, один отшвырнул еще дальше, к компьютерному столику, – из него выкатился крупный апельсин и проследовал по неровному полу хрущевки до балкона, а второй небрежно опорожнил на диван – из него одна за другой выпали четыре бутылки вина и россыпь пластиковых коробочек и пакетов с непонятным содержимым, – кальмары там, еще всякая шняга, тебе щас по-любому полезно! – он потряс одной из коробочек, недолго думая, метнул ее на стоящий у стены столик, быстро подтащил столик к дивану, отгреб принесенные богатства в сторону, уселся, закинул ногу на ногу, засунул руку в карман олимпийки, и, пытаясь достать оттуда что-то большое и неудобное, кивнул Родиону в сторону дивана, – ну давай, рассказывай!

Родион вздохнул и плюхнулся рядом.

– Да было б че рассказывать. – он покосился в сторону винного арсенала, – заказал по Интернету один девайс для компа, поехал на Западный забирать, утром очнулся в грязи, разваленный. Все.

– А отмутили че?

– Телефон и косарь денег. – Родион хлопнул ладонями по коленям. – не, я все понимаю, но на фига меня так шатали, я не понимаю. Там в телефоне жизни на раз-два уронить оставалось. Вот такая хрень.

Санек наконец освободил из карманного плена томившийся в нем предмет:

– Прикинь! А я вот чем разжился! – и как бы небрежно подкинул в сторону Родиона новенький широченный смартфон, еще пахнущий свежим пластиком, совершенно такой же, каким Родион пользовался в клинике – тот едва успел его поймать, – че, видал, какая прилада?

– Девайс! Девайс, а не прилада! – Родион саркастически улыбнулся и потер лоб указательным и средним пальцем, – ты дома как хочешь его называй – хоть фигня из-под коня, а тут, если будешь так говорить, далеко не уедешь. И на фига купил вообще, двадцатка или там тридцатка лишние?

– Да пох. – Санек отмахнулся, – Пока деньги есть, надо брать. Хочешь, тебе подгоню по-братски? – Родион чуть не выдал «да не, вот только юзал». Увидев, что он сделал большие глаза и не выражает стремления стать обладателем модной штуковины, Санек быстро сменил тему, – че мы про гусли, ты колись, как сам?

Родион поморщился и положил телефон на столик.

– Да сейчас нормас. Башка только бывает по утрам гудит, если ты заметил, мне ее нехило так заштопали.

– Слушай… – Санек нахмурился, – а тебе винчик-то можно вообще? А то я чет размахнулся.

Родион секунду подумал.

– Да, вроде врачи ничего такого не говорили. – он задумался еще на секунду, сомневаясь в перспективе обильных возлияний, но совесть решительно молчала, – да, не, норм все! Я за штопором.

– Ты погоди! – Санек схватил его за руку, – сиди, епт. – и извлек из уже порядком растянутого кармана новой олимпийки очередной недешевый артефакт – швейцарский нож и, кайфуя от представившейся возможности показать свое приобретение в деле, схватил подвернувшуюся первой под руку бутылку сливового вина, сорвал с нее пленку и колпачок, расписанный японскими иероглифами и улыбающимися гейшами, нашел среди инструментов штопор, проворно вытащил из бутылки пробку и с видом победителя посмотрел на Родиона. Родион молча сделал «facepalm».