Марсель поблагодарила, сказав, что всего час назад отлично позавтракала на мельнице Анжибо, – и только тогда глаза всех трех женщин устремились на Большого Луи, который стоял у дверей и, чтобы подольше задержаться, завел со служанкой разговор о муке. Но как различны были эти взгляды! Бабушка посмотрела на него дружелюбно; ее невестка – пренебрежительно; а во взгляде Розы было что-то неопределенное и неуловимое, как будто в нем смешивались чувства двух других женщин.

– Как, – воскликнула госпожа Бриколен насмешливо-сочувственным тоном, когда Марсель в нескольких словах рассказала о ночном происшествии, – вам пришлось ночевать на мельнице? И мы ничего не знали! Почему же этот растяпа мельник сразу не привез вас сюда? Ах ты господи, какую ужасную ночь пришлось вам провести, сударыня!

– Что вы, наоборот, все было прекрасно! Меня приняли, как королеву, и я бесконечно обязана господину Луи и его матушке.

– Да так оно и должно быть, – сказала бабушка Бриколен, – Большая Мария такая умница, и в доме у нее чистота и порядок. Мы с ней подруги с ранних лет, с позволения сказать, вместе овец пасли; и как будто обе тогда считались красивыми девушками, – да теперь ничего от этого не осталось, не правда ли, сударыня? Мы с ней только и знали, что прясть, вязать да сыры варить – вот и все. А замуж вышли совсем по-разному: она взяла мужа победнее, а я побогаче себя. Но обе пошли за них по любви! В наше время это еще водилось, а вот нынче женятся все больше по расчету, за деньгами гонятся, а о любви и не думают. Да ничего в этом нет хорошего, сами знаете, сударыня!

– Я совершенно с вами согласна, – ответила Марсель.

– Ах, боже мой, и к чему вы, мамаша, все это нашей госпоже рассказываете? – воскликнула с досадой фермерша. – Вы думаете, ей интересны ваши старые истории? Эй, мельник, – позвала она повелительным тоном, – подите-ка посмотрите, нет ли где господина Бриколена; может, он в парке или на овсяном поле, что за домом. Скажите, что приехала госпожа де Бланшемон.

– Господина Бриколена, – ответил мельник, с веселым задором глядя на фермершу своими ясными глазами, – нет ни на овсяном поле, ни в парке, но я видел мимоходом, что он сидит у господина кюре и они вместе вино потягивают.

– Вот-вот! – сказала мать Бриколена. – Не иначе как он у кюре. Тот, видно, после обедни проголодался, да и в горле у него пересохло, – а он любит, чтобы ему компанию поддержали. Будь добр, Луи, сходи за ним, сынок, ведь ты всегда рад услужить.

– Сию минуту, – ответил мельник, который на приказание фермерши даже не обернулся, но это поручение мигом бросился исполнять.

– Если вы считаете этого парня услужливым, – проворчала госпожа Бриколен, сердито посмотрев на свекровь, – то вам нетрудно угодить.

– Ах, мама, зачем ты так говоришь? – кротко сказала красавица Роза. – У Большого Луи очень доброе сердце.

– А на что вам нужно его доброе сердце? – возразила фермерша с явным раздражением. – С чего это вы обе так с ним носитесь в последнее время?

– Нет, мама, это ты с некоторых пор стала к нему несправедлива, – ответила Роза, которая, по-видимому, не очень боялась матери, зная, что бабушка всегда за нее заступится. – Ты вечно нападаешь на него, а ведь папа очень его уважает.

– Ну, ты у меня тут не умничай, – сказала фермерша, – а ступай лучше и приготовь для госпожи де Бланшемон свою комнату, она у нас в доме самая лучшая. Может быть, ей захочется отдохнуть до обеда. Уж вы не взыщите, сударыня, если у нас вам будет не совсем удобно. Ведь вот только в прошлом году покойный господин де Бланшемон разрешил подправить немного новый замок, а то он был почти такой же ветхий, как и старый, и мы собрались обставить его поприличнее, как только был подписан новый договор. Да еще не все готово, не все комнаты оклеены обоями и еще не привезли из Буржа кровати и комоды. Часть мебели пришла, да не распакована. Вот и живем кое-как, с тех пор как рабочие тут все вверх дном перевернули.