– А я думал, Он явится в мир в образе лебедя или быка, – произнес старик с деревянной ногой.

– Ха! – раздался проигнорированный всеми возглас черепашки.

– А вот я насчет этого всегда сомневался, – сказал молодой послушник, переминающийся в задних рядах толпы. – Эти лебеди… Им как-то не хватает… мужественности, что ли?

– А может, это тебе не хватает быть забитым камнями за богохульство? – горячо парировала девушка. – Великий Бог слышит каждое произнесенное тобой непочтительное слово!

– Ха! – раздалось из-под статуи.

Торговец с лотком протиснулся чуть дальше.

– Клатчская Услада? Осы в меде? Хватайте, пока холодненькие! – продолжал разоряться он.

– Хотя здесь есть свой смысл… – произнес пожилой мужчина занудным, надоедливым голосом. – Есть в орле что-то божественное. Он ведь царь птиц!

– Тот же индюк, только чуть покрасивше, – произнес голос из-под статуи. – И мозг размером с орех.

– Очень благородная птица, этот орел, – произнес пожилой. – К тому же умная. Интересный факт: только орлы додумались до того, как можно съесть черепаху. И знаете, что они делают? Хватают ее, поднимают на огромную высоту и бросают на камни. Панцирь разлетается вдребезги. Поразительно!

– В один прекрасный день, – раздался из-под статуи мрачный голос, – когда я снова буду в форме, я вернусь, и ты пожалеешь о своих словах. О, ты будешь долго жалеть. Специально ради этого я даже создам еще одно Время, чтоб ты у меня вволю нажалелся. Или… нет, я превращу в черепаху тебя. Посмотрим, как тебе это понравится. Свистящий вокруг панциря ветер, приближающаяся с каждым мгновением земля… То-то ты поразишься!

– Как отвратительно, – нахмурилась девушка, глядя орлу прямо в глаза. – Бедная черепашка, интересно, что первым приходит в голову, когда тебя сбросят с такой ужасной высоты?

– Ваш панцирь, госпожа, – ответил Великий Бог Ом, стараясь забиться подальше под бронзовый выступ.

Человек с лотком выглядел удрученным.

– Знаете что? – вопросил он. – Два пакета засахаренных фиников по цене одного. Ну, что скажете? Учтите, только ради вас, я, можно сказать, руку себе отрубаю.

Девушка взглянула на лоток.

– Да у тебе там все в мухах!

– Ошибаетесь, госпожа, это смуродина.

– Так почему же она разлетается? – не сдавалась девушка.

Торговец опустил взгляд и тут же вновь вскинул глаза на девушку.

– О чудо! Свершилось чудо! – воскликнул он, взмахнув руками. – Воистину грядет время чудес!

Орел нетерпеливо переступил с лапы на лапу.

В людях он видел лишь движущиеся предметы пейзажа, которые в сезон выпаса овец могли ассоциироваться с метко брошенными камнями, когда он пытался стащить новорожденного ягненка, и которые в других ситуациях были такими же незначительными, как те же кусты и скалы. Но он никогда не подлетал настолько близко к такому количеству людей. Его свирепый взгляд беспрестанно скользил из стороны в сторону.

В этот момент у дворца взревели трубы.

Орел дико заозирался, крошечный мозг хищника не справлялся с резкой перегрузкой.

Взмахнув крыльями, орел сорвался со статуи. Верующие, отпихивая друг друга, бросились врассыпную, когда он опустился почти до каменных плит, а потом величественно поднялся к башням Великого Храма и раскаленному солнцем небу.

В очередной раз не устояв перед дыханием Великого Бога (во всяком случае, жрецы уверяли, что роль привратника исполняет сам Ом), бронзовые двери Великого Храма, каждая весом в сорок тонн, распахнулись – тяжеловесно, но абсолютно бесшумно. Со спецэффектами здесь все было в порядке.

Огромные сандалии Бруты шлепали и шлепали по каменным плитам.