Если бы его попытка сделаться новым мессией увенчалась успехом и жители северного и южного берегов встретились бы на середине моста и между ними оказался бы Пол, он не имел бы ни малейшего представления, что же делать дальше. Он сознавал всем сердцем, что человечество зашло в жуткий тупик, но это был настолько логически обоснованный тупик, и его завели в него настолько умно, что он не видел, куда еще могло бы привести историческое развитие.

Пол производил в уме сложнейшие расчеты – его сбережения плюс страховки, плюс стоимость дома, плюс машины – и прикидывал, достаточно ли у него денег, чтобы попросту уйти с работы, перестать быть инструментом любого набора верований или любого выбрыка истории, которые могли бы превратить в ад чью угодно жизнь. Жить в доме у проселочной дороги…

В дальнем конце гигантской пещеры шах Братпура, маленький и элегантный, как старинная табакерка, протянул бутылку сумклиша Хашдрахру Миазме. Он чихнул, так как минуту назад расстался с летней жарой наверху, и звук этот задребезжал вдоль стен и замер тихим шепотом в лежбищах летучих мышей в глубинах Карлсбадских пещер.

Доктор Юинг Дж. Холъярд совершал свое тридцать седьмое паломничество в подземные джунгли стали, проводов и стекла, заполнявших залу, в которой они сейчас стояли, и еще тридцать более крупных, лежащих за этой. Осмотр этого чуда света был включен в качестве обязательного мероприятия в турне, которые Холъярд проводил с множеством эксцентричных иностранных магнатов. Всех их можно было привести к общему знаменателю в том смысле, что их страны представляли собой великолепные рынки сбыта для товаров могучей промышленности Америки.

Электрокар на резиновых колесах остановился у лифта, возле которого стояла группа шаха, и вооруженный пистолетом армейский майор тщательно проверил их документы.