– На сколько?

Молодой человек оценивающе глянул на куртку Пола, а затем с некоторым удивлением на его дорогие брюки и ботинки.

– Десятку?

– На десять. Клянусь Богом, это «Розовый бутон».

– Как он сказал, Элфи? Что это? – крикнул бармен.

– Он говорит, что это «Розовый бутон», а я – «Лунный рай». Включи-ка звук.

Заключительные аккорды «Лунного рая» послышались из репродуктора, саксофонист скорчил рожу и исчез с экрана. Бармен восхищенно подмигнул Элфи и опять выключил звук.

Пол вручил Элфи десятку.

– Поздравляю.

Элфи уселся в их кабине без приглашения. Он смотрел на экран, выпуская носом дым и прикрыв глаза.

– А как вы считаете, что они играют сейчас?

Пол решил сосредоточиться и вернуть свои деньги. Он пристально вглядывался в экран и не торопился. Сейчас был виден весь оркестр, и хотя Пол уже был уверен, что уловил мелодию правильно, он все еще поглядывал то на одного, то на другого музыканта.

– Это старое, что-то очень старое, – сказал он. – «Звездная пыль».

– Ставите десятку на «Звездную пыль»?

– Ставлю.

– Элфи, что это? – выкрикнул бармен.

Элфи указал пальцем на Пола.

– А он хитер. Он говорит, что это «Звездная пыль», и я понимаю, почему он так думает. Прав он и в том, что это старая вещь, но только он не ту назвал. «Синяя песня» – вот как она называется. – Он с сочувствием поглядел на Пола. – Это очень трудная штука. – И он щелкнул пальцами.

Бармен повернул регулятор, полились звуки «Синей песни».

– Здорово! – сказал Пол и повернулся к Финнерти за подтверждением.

Финнерти углубился в собственные мысли, и губы его чуть шевелились, как бы ведя воображаемый разговор. Несмотря на шумное, взволнованное поведение Элфи, он, по-видимому, просто не заметил его.

– Приноровился, – скромно сказал Элфи. – Как и ко всему другому. Знаете, если долго заниматься чем-нибудь, потом получаются удивительные результаты. Я даже не мог бы сказать вам, то есть подробно объяснить, как это у меня получается. Будто еще одно чувство – просто начинаешь чувствовать.

Бармен, официантка и несколько посетителей умолкли, чтобы не пропустить слова Элфи.

– Есть тут и свои хитрости, – сказал Элфи. – Нужно следить за барабаном вместо того, чтобы присматриваться к тому, что этот малый выделывает на трубе. Так вы улавливаете основной ритм. Видите ли, многие следят за трубами, а трубач может как раз давать вариации. Научиться такому невозможно. А кроме того, тогда нужно знать инструменты – как они дают высокую ноту, как – низкую. Но и этого недостаточно. – В голосе его послышались уважительные, почти благоговейные нотки. – Выходит так, будто благодать какая-то на тебя снисходит.

– Классику он тоже угадывает, – радостно заявил бармен. – Вы бы только поглядели на него воскресными вечерами, когда играет Бостонский оркестр.

Элфи нетерпеливо вытащил сигарету из пачки.

– Да, классику тоже, – проговорил он, морщась и беспомощно выкладывая перед Полом свои сомнения. – Да, мне просто повезло в прошлое воскресенье, когда ты меня видел. Но не знаю их репертуара. Тут хоть на голову встань, а не ухватишь мелодии в середине произведения, если это классика. Да и разработать их репертуар чертовски трудно, ведь иногда ждешь целый год, а то и два, чтобы услышать вторично одну и ту же вещь. – Он протер глаза, как бы вспоминая часы, проведенные им в напряжении перед экраном. – Приходится смотреть, как они наяривают, наяривают, наяривают. И постоянно они играют что-нибудь новое, а многие из них воруют что-то из старого.

– Сложно, да? – сказал Пол.

Элфи поднял брови вверх.

– Конечно, трудно, как и все остальное. Трудно быть лучшим.