– Отец мертв? – спросил Гидеон, повысив голос. – Демонический сифилис его убил?

– Нет, – ответил Габриэль. – Он его изменил. Несколько недель назад, ничего не объяснив, отец потребовал, чтобы мы переехали в Чизвик. А потом заперся у себя в кабинете и не выходил оттуда, даже чтобы поесть. Сегодня утром я решил проведать его. Дверь была сорвана с петель, а вниз, в гостиную, тянулся… какой-то скользкий след, уходивший в сад. – Он оглядел притихших Сумеречных охотников. – Отец… он превратился в червя. Это я и пытаюсь тебе сказать.

– Не думаю, что такое возможно, – нарушил молчание Генри. – Может, ты… э-э-э… переступил через него?

Габриэль метнул в него раздраженный взгляд:

– В саду я нашел слуг. Вернее, то что от них осталось – они были разорваны на куски. – Он оглядел свою окровавленную одежду. – Потом… раздался пронзительный вой. Я повернулся и увидел, что он ползет ко мне – огромный червь, похожий на дракона. Его распахнутая пасть была усеяна острыми зубами. Я бросился в конюшню. Он погнался за мной, но я успел прыгнуть в карету и выехать в ворота. Это существо… наш отец… не стал меня преследовать. Мне кажется, он боится попадаться людям на глаза.

– Понятно, – кивнул Генри. – Перешагнуть через него ты и правда не мог… Он слишком большой.

– Не надо было мне бежать… – сказал Габриэль, глядя на брата. – Нужно было сразиться. Наверное, я бы справился с ним. Не исключено, что это чудовище сожрало нашего отца.

– А еще оно могло перекусить тебя пополам, – вмешался Уилл. – Ты описываешь последнюю стадию демонического сифилиса – превращение в демона.

– Уилл, – воздела руки Шарлотта, – почему же ты сразу не сказал?

– Книги по демоническому сифилису есть в Библиотеке, – обиженно ответил Уилл, – и их может любой прочитать.

– Верно, но если Бенедикт… если ему грозило вот-вот превратиться в огромную змею, ты мог бы предупредить об этом, – заметила Шарлотта. – Вообще-то, это всех нас касается.

– Во-первых, – возразил Уилл, – на последней стадии демонического сифилиса возможны любые превращения, и Бенедикт мог принять какую угодно форму. Во-вторых, для развития процесса требуется несколько недель. Мне кажется, даже такой законченный идиот, как Габриэль, мог заметить какие-то аномалии и сообщить о них.

– Кому сообщить? – спросил Джем, подойдя к Тессе.

– Конклаву. Совету. Гонцу. Нам. Да кому угодно, – ответил Уилл, с раздражением глядя на красного от злости Габриэля.

– Я не законченный идиот!..

– У тебя еще все впереди, раз не законченный, – пробормотал Уилл, но Габриэль пропустил его реплику мимо ушей.

– Я же сказал, что отец всю последнюю неделю не выходил из кабинета.

– И тебя это не насторожило? – хмыкнул Уилл.

– Ты не знаешь нашего отца, – вмешался Гидеон, повернулся к Габриэлю, положил ему руки на плечи и тихо, чтобы никто не слышал, заговорил с ним.

Джем с Тессой сцепили мизинцы. К этому жесту нежности за последние несколько месяцев Тесса привыкла настолько, что тянулась к Джему рукой, даже когда его не было рядом.

– Это что, твое свадебное платье? – шепотом спросил Джем.

Тесса не успела ответить – Гидеон повернулся к остальным и озвучил свое решение:

– Мы с Габриэлем должны поехать в Чизвик. Только мы, и никто больше.

– Как, вы вдвоем? – спросила Тесса, изумленная до такой степени, что решилась вмешаться в разговор. – А почему вы никого не хотите с собой взять?

– Из-за Конклава, – ответил Уилл, и взгляд его стал колючим. – Он не хочет, чтобы в Конклаве узнали о его отце.

– А как на нашем месте поступил бы ты? – с жаром воскликнул Габриэль. – Ладно, можешь не отвечать! Откуда тебе знать, что такое преданность…