А что касается сюжета для картины… – Мистер Крубер встал с дивана, заметив, что в лавку вошёл покупатель. – Достаточно прокатиться на верхнем этаже лондонского автобуса, и вы сами увидите: многие вещи просто просятся на полотно. Мир раскроется перед вами, как створки устричной раковины.

Паддингтон попрощался со своим другом и хотел было отправиться домой, но потом передумал.

Ярко светило солнышко, а вместо тележки для продуктов он сегодня взял с собой чемодан; и вот, добравшись до автобусной остановки, Паддингтон поднял лапу и остановил первый же подошедший автобус.

Двери открылись, медвежонок вошёл и сразу направился к лестнице.

– И что это ты там такое удумал, друг мой косолапый? – окликнул его водитель.

– Да пока ещё ничего, спасибо за заботу, – отозвался медвежонок. – Ищу мысли.

– Ну, для этого ты маршрут выбрал самый что ни на есть подходящий, – мрачно произнёс водитель. – Целое утро в пробке торчим. – Он указал на длинную вереницу стоящих автомобилей. – А всё из‑за дорожных работ. Конца-края им нет: только одну дырку залатают, как является очередная бригада и роет новую.

– Я просто собирался рисовать, – пояснил Паддингтон, вежливо приподняв шляпу.

– Ну, давай-давай, – довольно приветливо ответил водитель. – Я никому не скажу, пусть даже не спрашивают. Вот только рисовать у меня в автобусе ты без билета не будешь. Без билета я самого Рембрандта в салон не пущу. А то нагрянет инспектор, и останусь я без работы. Кстати, у меня есть к тебе дельное предложение, – продолжал водитель. – Ты бы нарисовал эту ямищу, рядом с которой мы застряли. Такая картина называется «натюрморт».

Паддингтон хотел было объяснить, что для начала ему требуется несколько яиц, но потом передумал. Он и сам плохо понимал, с чего начать, ведь у него даже не было инструкции.

– Я собирался купить у вас билет, – сказал он. – Я сейчас заплачу.

Убедившись, что никто не подсматривает ему через плечо, Паддингтон открыл свой чемодан и порылся в потайном кармашке.

– Вот шесть пенсов, – пояснил он, протягивая водителю монетку, которая блестела на солнце. – Я их постоянно чистил и хранил на всякий пожарный случай.

– И давно ты в последний раз ездил на автобусе, медведь? – осведомился водитель. – Даже если бы пожар обступал нас со всех сторон – а это не так, и даже если бы монетка твоя ещё не вышла из употребления – а она вышла, так на это можно доехать только до следующей остановки… и то вряд ли. Кроме того, билеты нужно покупать в автомате. У меня их нет.

Тут водитель повнимательнее вгляделся в монетку.

– И вообще, никакие это не шесть пенсов! – заявил он. – Это перуанский сентаво.

– Я ещё никогда не ездил на автобусе один, – сознался медвежонок. – В Дремучем Перу автобусов нет, а в Лондоне мы всегда ездим с мистером Крубером, когда он устраивает «уходной», и он всегда за меня платит.

Тут сзади громко засигналили – машины впереди вроде как двинулись с места, – и водитель схватился за руль.

– Вот что, – сказал он, – нет у меня времени стоять и ждать, пока тут случайно появится этот твой мистер Крубер, так что я предлагаю тебе устроить «уходной» прямо сейчас и выйти из салона. У меня, знаешь ли, расписание, я уже и так опаздываю. Да, кстати, если собираешься часто ездить общественным транспортом, – добавил он, – купил бы ты себе «Устрицу».

Медвежонок насторожил уши.

– Мистер Крубер тоже так сказал: если у тебя есть устричная раковина, перед тобой раскроется весь мир! – воскликнул он возбуждённо.

– Ну, такими обещаниями я бы бросаться не стал, с нашими-то пробками, – заметил водитель. – Но в принципе по Лондону и пригородам с ней можно доехать куда угодно.