– Оборотня?

– Волка-оборотня, если вам близка именно эта терминология.

– А есть и… другие? – Оксанино сердце екнуло. Отчего-то вспомнился раненый лось на дороге и снегири, густо усыпавшие рябину.

– Всякие есть, но в основном мы проживаем точно такую же скучную жизнь, как и люди, а кто-то даже не знает, что обладает второй душой. Вы ведь не знали тоже? – не дождавшись ответа, пожала плечами. – Вот и я о том же. Вы могли бы заметить, что вам больше, чем прочим, везет в азартных играх, или что вы отлично ладите с соседскими собаками и кошками. Видите вещие сны или слышите такие звуки, которых не слышит больше никто. Магия проникает в человеческий мир крохотными ручейками, по капле – это все равно, что цедить воду через пипетку. Другое дело – перевертни.

Полицейская нахмурилась, покрутила карандаш. Она явно ощущала дискомфорт, хотя и не показывала вида, и Оксане тоже было не по себе.

Сказанное не укладывалось в привычную картину. Оно могло быть больной фантазией спятившей женщины, слишком долго видевшей смерти.

Но Оксана тоже не была нормальной: Альбина вышла из реальности, будто кто-то стер ее с бумаги ластиком. А еще была русалка с голыми позвонками на месте спины, и костяное чудовище, и ходячие мертвецы. Оксана видела это своими глазами, чувствовала вонь гниения, ощущала жадную твердость русалочьих губ и широкий, шершавый язык оборотня за миг до того, как человек обернулся волком.

Привычный мир, давший трещину с момента исчезновения Альбины, упрямо расползался по клочкам, а в прорехи проглядывала новая – настоящая и жуткая, – реальность.

– Перевертни опасны, – сказала Вероника Витальевна. – Особенно опасны те, кто познал вкус человеческой крови, а наш общий знакомый не новичок в этом. Вы знали, что восемь лет назад он убил человека? Выпотрошил, как свинью, а потом съел язык, сердце и печень.

– Кто…

Оксана похолодела. В памяти всплыл внимательный, нечеловеческий взгляд альбиноса, его настойчивый голос и слова отца: «Зря ты позволила ему войти…»

– Он отбывал срок в колонии для особо опасных и вышел досрочно по амнистии, – продолжила говорить Вероника Витальевна. – Сейчас у него есть разрешение на ведение профессиональной деятельности и штрих-код на шее, но это не отменяет факта, что Белый убийца. Если он выживет – лучше не оставайтесь с ним один на один. Особенно в полнолуние. Видите ли, оборотничество бывает врожденное и приобретенное. Стать оборотнем можно, если попить из волчьего следа или гнилого пня, или перекувыркнуться через ножи, воткнутые острием вверх. Есть мнение, что давно живущие на свете двоедушники тоже могут оборачиваться в животных. Лично я считаю это ерундой и не встречала ни разу. А вот врожденное оборотничество… Врожденное проще и сложнее одновременно. Проще – потому что не нужно прибегать к магическим ритуалам, чтобы обернуться в зверя. Сложнее – потому что превращение не контролируется ничем, разве что привязано к лунному циклу. Если до полнолуния далеко, а обратиться хочется, достаточно выпить несколько капель человеческой крови. Я ведь говорила: нам повезло, что вы, Оксана Олеговна, оказались рядом. И не повезло, что рядом оказался именно Белый.

Голос полицейской потеплел, взгляд стал сочувствующим, мягким. Оксана попробовала ответно улыбнуться, но сил хватило только на слабый вздох.

Когда костяное чудовище рассыпалось в прах, а болотные огни погасли разом, будто кто-то обесточил лес, Белый остался лежать на покрове из прелых листьев, обнаженный и раненый. Вероника Витальевна долго кричала в телефон, потом все выла и выла сирена скорой помощи, а санитары в безразмерных комбинезонах тащили Белого на носилках мимо крестов, памятников, деревянной церкви – тогда Оксана успела заметить растяжки на коже в области груди и живота, кровоточащие суставы и почерневшие ногти. Марлевая повязка, наложенная поверх раны, насквозь пропиталась кровью, и Оксанину ладонь тоже туго стянули бинтом – ехать в больницу она отказалась, поэтому ее довезли до участка и угостили кофе. А потом Вероника Витальевна бережно развернула почерневшую от времени старообрядческую икону. И мир изменился снова.