Меня спас собственный крик и пробуждение. Поднявшись и переодевшись, я умылась уже остывшей водой, вскипятила чайник и позавтракала. Вскоре раздался шум приближающегося автомобиля и сигнал клаксона. Я осторожно выглянула в окно и облегченно выдохнула. Приехал Степан.

Забираясь на высокий порог внедорожника, я невольно поморщилась от боли. Подняв глаза, тут же наткнулась на внимательный взгляд Степана.

– Доброе утро, – сухо сказала я.

– Доброе.

Он тронул машину с места. В его присутствии я чувствовала себя неловко. Он ведь прекрасно знал, что я приехала сюда прятаться. Конечно, Любаша не рассказала ему всего, но то, что я от кого-то бежала, было и так понятно. Судя по взглядам Степана, он прекрасно понимал, откуда у меня растекшийся по лицу желтушный синяк, хоть и едва видимый, но все же заметный, и сломанный палец. Что ж, это еще что. Он ведь не видел ни мою спину, ни отливающую всеми оттенками фиолетового грудь, ни рваную рану на предплечье, которая ныла каждый раз, стоило мне нагрузить руку.

– Составила список покупок? – спросил Степан.

– Да, – кивнула я.

– Покажи, – попросил он.

Я протянула ему исписанный листок.

– Там сверху то, с чем ты можешь мне помочь: насос, бойлер, холодильник. Со всем остальным я справлюсь сама.

Степан бегло просмотрел наименования вверху списка и вернул листок.

Проехав мост, он вывел машину на основную улицу Усть-Манской, а потом, к моему ужасу, остановился возле небольшого оштукатуренного белого дома с надписью: «Полиция». Я вскинула глаза на Степана, не сумев совладать с вспыхнувшим в них страхом. Неужели Денис так быстро прознал, где я, а Степан решил меня сдать?

– Не бойся ты меня, Тая, – почему-то зло сказал он.

– Зачем… Зачем мы здесь?

Он не успел ответить, потому что из участка вышел коренастый мужик лет пятидесяти. Он подошел к машине. Степан открыл дверь и пожал ему руку.

– Это Кирилл Авдеевич, или, по-нашему – Авдеич, наш участковый, – представил Степан мужчину.

Тот заглянул в машину и кивнул мне.

– А это, – продолжил Степан, – Любаши Свиридовой племянница.

– Любка мне звонила вчера. – Мужик достал сигарету, сунул в зубы и, прикрыв ладонями ее кончик и зажигалку, прикурил. – Сказала, что ты, Тая, здесь у нас поживешь.

Я безуспешно пыталась сглотнуть стоявший в горле ком, не зная, что ответить.

– В общем, все будет в порядке, не бойся, – подмигнул он мне. – Если что помочь нужно, не стесняйся, как говорится, обращайся. Степаныч тебе мой телефончик даст на всякий пожарный.

– Спасибо, – промямлила я.

– Ну, бывайте, – кивнул мне Авдеич.

– Тебе надо что в городе? – спросил его Степан.

– А то!

Степан вылез из машины, закрыв за собой дверь. Конец их разговора я не услышала. Откинувшись на сиденье, я закрыла глаза, пытаясь справиться с накатившей слабостью. Мне не верилось, что после всего того ужаса, в котором я так долго жила, на моем пути повстречались хорошие люди. Я уже очень давно думала, что таких больше не осталось.

Через пять минут Степан вернулся в автомобиль, и мы тронулись в путь.

– Мы в Дивнореченск поедем? – спросила я, нарушив повисшую тишину.

– Нет. Слишком далеко, – отозвался Степан. – Поедем в Лесовец. Там можно купить все необходимое.

До Лесовца езды было около часа. Всю дорогу мы молчали. Степан пытался меня разговорить, но бросил попытки добиться от меня чего-то большего, чем невнятное мычание, почти сразу. Я же смотрела на проносившийся за окном лес. Он казался мне грозным. Тут ведь наверняка водились и волки, и медведи. Кажется, Степан сказал, что водил кого-то на медведя. Он, видимо, любил охоту. Я же не понимала, как можно ради прихоти убивать невинных животных. Лучше бы убивали людей, ведь некоторые были опаснее взбесившегося зверя. Я знала одного такого. Я с ним жила. Слишком долго жила. Моя рука невольно задрожала, и я тут же сжала ее в кулак.