– А ты что, в гости решила заглянуть, или по делу?

А у меня опять мелькнуло в голове: «дело пытаешь, аль от дела лытаешь?». Как видно, за прошедшие столетия мало что изменилось на нашей земле. И меня это, почему-то порадовало. Врать бабке страсть, как не хотелось, но и правду сказать не могла. Поэтому начала смущенно мямлить.

– Да я молочка у тебя хотела прикупить. Давно нас Василич блинами не баловал.

Феодосия Аникеевна все продолжала глядеть на меня, словно намереваясь проникнуть в самую глубину моих мыслей. Полное лицо ее с сеткой морщинок, было серьезно, будто она решала некую проблему. Потом покачала тихонько головой, видно отвечая на свои какие-то мысли, и проворчала.

– Так для блинов яйца нужны, масло и сметана еще. Иначе, какие это будут блины? Ладно, пошли в избу, чего тут комаров кормить. – С кряхтением поднялась с крыльца и направилась в дом.

Я покорно потрусила за ней. Да, думаю, обмануть старушку у меня вряд ли получится, на несколько метров вглубь земли видит. Старые люди, прожившие нелегкую жизнь на земле, не утрачивают своей связи с ней. Поэтому и видят души человеческие почти насквозь, читают прямо в сердце. И утаить от них что-либо бывает очень трудно. Но, отступать было уже поздно. Да и, не могла же я просто вот так взять и уехать, не добыв ничего, кроме огурцов! Так что, придется теперь идти уже до конца, как говорится. А потом, у меня была надежда, что бабулька не поведает всей деревне истинную причину моего визита.

Внутри дома все было как во многих деревенских домах. Печь посередине большой комнаты, домотканые дорожки на деревяном полу, на стене в рамках старые, чуть пожелтевшие фотографии, часы ходики над столом между двух окон, одна маленькая спаленка и коридорчик, который вел на другую, более большую половину дома. Вход в ту часть дома был отдельный. А в этой, маленькой жила когда-то свекровь старушки. Как я и думала, именно большую половину дома и заселили приезжие гости. Феодосия Аникеевна принялась хлопотать, желая угостить меня чем-нибудь вкусненьким, а я вяло отбивалась.

– Спасибо, я не голодна. Меня Василич ухой накормил… Да не хлопочи ты так. Я ненадолго…

Но хозяйка не обращала на мои жалкие протесты никакого внимания. Наконец, она накрыла на стол и села вместе со мной. Сделав приглашающий жест отведать что, как говорится, Бог послал, бабуля уставилась на меня внимательным взглядом и проговорила:

– Ну, что, рассказывай…

Я попыталась увильнуть и прикинуться дурочкой.

– А чего рассказывать то? У меня все по-прежнему, работаем потихоньку. У меня сучкоруб молодой чуть ногу себе не откромсал топором, но вроде, все обошлось. А так, у меня ничего нового и не случилось.

Старушка усмехнулась и покачала головой.

– Ох, Катерина, мала ты еще со мной тягаться… Говори, зачем приехала, только не вздумай врать, что за молоком. Все равно, не поверю. Небось, хотела узнать, что за гости у меня появились? – И она покосилась в сторону коридорчика, из которого дверь вела на ту, другую половину.

Я вытаращила на нее глаза, похлопала удивленно ресницами, и выдохнула:

– Ну ты, Феодосия Аникеевна даешь!! Тебе бы будущее предсказывать, да людям на картах гадать с такой-то проницательностью.

Хозяйка на меня рукой махнула:

– Ты мне зубы-то не заговаривай, говори, коли пришла. Права я, аль нет?

Я тяжело вздохнула. Придется «сдаваться», ничего не попишешь.

– Да, права ты, во всем права. – Начала я покаянно. – Гости меня твои интересуют. Что за люди?

Бабулька закивала головой, и пожевав губами ответила:

– Да, как тебе сказать? Люди, вроде, как люди. С двумя руками, и двумя ногами, голова, вроде, тоже на месте. Городские, одним словом.