Девочка отпрянула. Одна сторона лица у оборванца была красивой, хоть и чуть грубоватой. Один глаз был серым. А вот второго глаза не было: глазница была зашита, а вся другая сторона лица была сплошь исполосована голубоватыми шрамами.

Здоровый глаз недовольно моргнул – и мужчина сел на пятки, словно для того, чтобы лучше рассмотреть девочку. Он оказался ужасно худым, оборванным и грязным. Сквозь прорехи в рубахе Васе были видны обтянутые кожей ребра. Однако, когда он заговорил, голос у него оказался сильным и низким.

– Ого! – сказал он. – Давненько я не видел русских девиц.

Вася ничего не понимала.

– Ты не знаешь, где мы? – спросила она. – Я заблудилась. Мой батюшка – Петр Владимирович. Если ты приведешь меня домой, он распорядится, чтобы тебя покормили, и даст тебе место у печки. Скоро пойдет снег.

Одноглазый неожиданно улыбнулся. У него оказалось два клыка, гораздо более длинные, чем остальные зубы, и при улыбке они зацепили его губу. Он поднялся на ноги, и Вася увидела, что он высокий и широкой кости.

– Знаю ли я, где мы? – сказал он. – Да, конечно, девочка. Я отведу тебя домой. Но ты должна подойти сюда и помочь мне.

Васю баловали с самого рождения, так что у нее не было особых причин для недоверчивости. Тем не менее, она с места не сдвинулась.

Серый глаз прищурился.

– Что за маленькая девочка пришла сюда совсем одна? – И уже мягче он добавил: – Такие глазки! Я почти вспомнил… Ну, подойди же. – Его голос стал вкрадчивым. – Твой батюшка будет тревожиться.

Он устремил на нее свой серый глаз. Хмурясь, Вася сделала к нему маленький шажок.

Внезапно снег захрустел под копытами коня, который всхрапывал на ходу. Одноглазый отпрянул. Девочка попятилась назад, подальше от его вытянутой руки, а сам оборванец упал на землю в корчах. Лошадь со всадником выехала на поляну. Лошадь была белой и сильной, а когда всадник спешился, Вася увидела, что он худощавый, с резкими чертами лица. Кожа на шее и щеках была туго натянута. На нем была богатая шуба из тяжелого меха, синие глаза сверкали.

– Это что такое? – вопросил он.

Оборванец поежился.

– Не твое дело, – заявил он. – Она пришла ко мне. Она моя.

Пришелец смерил его спокойным холодным взглядом. Его голос заполнил вырубку.

– Да неужели? Спи, Медведь, ведь уже зима.

И хоть тот и попытался протестовать, но снова упал на прежнее место в корнях дуба. Серый глаз закрылся.

Всадник повернулся к Василисе. Девочка попятилась, готовясь броситься наутек.

– Как ты сюда попала, девочка? – спросил мужчина.

Он говорил быстро и властно.

По Васиным щекам потекли слезы смятения. Жадный взгляд одноглазого ее испугал, но яростный напор пришельца тоже был страшен. Однако было в его взгляде что-то такое, что заставило ее перестать плакать. Она посмотрела ему в лицо.

– Я – Василиса Петровна, – сказала она. – Мой батюшка – господин Лесного Края.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга. А потом краткий прилив отваги Василисы испарился: она развернулась и бросилась бежать. Незнакомец не стал пытаться ее преследовать, но когда белая кобылица подошла к нему, он повернулся к ней. Они обменялись долгим взглядом.

– Он становится сильнее, – заметил мужчина.

Кобылица дернула ухом.

Всадник больше ничего не сказал, только посмотрел в ту сторону, куда убежала девочка.

Выбравшись из-под тени дуба, Вася поразилась тому, насколько быстро наступила ночь. Под деревом царил неясный сумрак, а вот теперь ее окружала ночь, глубокая ночь перед снегопадом, с отяжелевшим воздухом. Лес был наполнен факелами и отчаянными криками. Васе не было до них дела: ей снова начали попадаться знакомые деревья, и ей хотелось только одного: оказаться в объятиях Ольги и Дуни.