Она меня и злила, и возбуждала. Сумасшедший коктейль. И почему-то хотелось играть дальше, заходить за грань и водить её по краю. Это заводило даже больше, чем я ожидал. Круче рискованной ставки, круче брошенных на ветер миллиардов.

Потому что от одного её присутствия закипала кровь. Я невольно представил, что она давала Витьку, и чуть не взвыл. Ему давала, а от меня шарахается? Что она в нём, в мерзком тюфяке, нашла?

Недотрога, которая ни в чём не нуждается? Ага, так я и поверил.

Я взял девушку за локоть и грубо затолкал в кабинку для переодевания.

– Ничего-ничего не нужно, мы-ы-ш-шка? – Прижав Полю к стене без зеркала, прищурился и подступил так близко, что она показалась совсем малышкой. Испуганной, но такой смелой. Это читалось в глубине глаз, что остекленели от обиды. – Вот и прекрасно. – Запустил ладонь под кружево трусиков и прижал дрожащую девушку к себе.

20. Глава 20. Поля

Сказать то, что думаю, я могла, но вот монстр тут же обрушивал на меня наказание за каждое своеволие, подминая волю, ломая малейшие попытки приручить его, отвечая яростно и беспощадно, будто мстил за что-то очень личное, будто вытравливал из меня последние ростки к свободе. Вот и сейчас он вжал меня в своё каменное тело так, что дыхание прервалось. Ощутив руку Макса у себя внизу, я вздрогнула и попыталась высвободиться. Куда там? Монстр лишь сильнее надавил пальцами, раскрывая складочки, сминая их в жестокой ласке.

– Нет, – взмолилась я, – не надо! Не здесь…

Моя хитрость не удалась, увы. Да, надевая бельё ценой с тремя нулями, я бросала вызов монстру, но лишь раздразнила зверя. Разумеется, он не стал его рвать! Но и препятствием оно не стало. Макс легко отодвинул трусики в сторону, чтобы не мешали, и я снова была перед ним беззащитной.

– Вдруг кто-то войдёт, – пыталась воззвать я к совести монстра.

Но не это было самым ужасом, а звуки, которые я вдруг услышала: влажные, бесстыдные, они предательски выдавали реакцию моего тела. Как у Макса это получалось, я не знаю! Почему меня не тошнило от него, почему не отворачивало?! Я должна ненавидеть, а я горю под его опытными руками.

Когда пальцы монстра, беспощадно терзающие мои мгновенно ставшие влажными лепестки, коснулись набухшего пульсирующего бугорка, я ощутила, как тягуче-сладкая истома растёт внизу живота, грозя накрыть меня с головой так же стремительно и неотступно, как было в доме олигарха, разорвать мир на миллиарды атомов удовольствия, пропустить по оголённым, будто провода, нервам токи обессиливающего наслаждения.

– Пожалуйста, остановись, – дрожа всем телом, прошептала я.

Трудно было признаться себе, но я желала продолжения, жаждала мучительных дразнящих прикосновений привлекательного и беспощадного монстра и таяла от предвкушения близкой разрядки, но, казалось, я уже слышу его смех. Ведь для Макса моё обжигающе стыдное возбуждение не секрет, и зверь не откажет себе в удовольствии указать мне на это. Снова прошепчет, что я теку для него…

Второй раз я этого не вынесу. Надо остановить, прекратить это сладкое безумие.

Я вскинула голову и столкнулась взглядом с платиновыми глазами Макса. Не желая видеть в них привычную унизительную усмешку, подалась вперёд и приникла ртом к его губам. Макс замер на миг, и тогда я укусила его до крови за нижнюю губу.

Он запрокинул голову и раскатисто рассмеялся, а когда плафоны над головой зазвенели, нагнулся, не сильно толкнулся пальцами в меня, слегка помассировал вход, до ярких подступающих колючек, и, отстранившись, довольно прошептал:

– Ты будешь умолять сделать это. Даю тебе слово, русская шлюшка.