Много позже она выяснила, что это стандартная ястребиная задумка, чтобы люди не успели сдружиться и обсудить побег. Ястребы, конечно, так и не узнали, какую услугу оказывали ей своими унылыми ежемесячными перестановками. Домов было десять, и за ближайшие десять месяцев Гвен успела подружиться со всеми, кого до этого встречала только на работе в общей мастерской. Каждый месяц начинался как праздник: она получала заплаканных, тоскующих соседок, утешала их и наполняла надеждой на будущее, а они, усиливаясь сами, щедро с ней делились.

Ястребы, кажется, разбирались в золотой магии так плохо, что различали только явные ее проявления, – пока не пытаешься обращать свою аниму в настоящую магию, они тебя в упор не видят. Однажды, когда привезли новую телегу с незнакомыми девочками, одна из них попыталась наложить на Ястребов какое-то наваждение с помощью магии, которая в ней осталась. Гвен с тоской глянула на ее блестящие золотом руки и даже немного позавидовала, но быстро перестала: Ястребы всполошились, надели девочке на запястье черный браслет и увели к себе в управление. Больше Гвен ее не видела и с тех пор стала еще осторожнее, снова и снова объясняя соседкам, как себя вести: днем не улыбаться, в глаза Ястребам не смотреть, ночью разговаривать почти бесшумно и только в дальнем от улицы углу дома, аниму сразу прятать на самое дно сердца и ни за что, никогда не тратить. «Когда выйдем отсюда, тогда и потратим», – шептала она, и все согласно кивали.

Гвен прямо смешно было слушать новеньких девочек, которые боялись Ястребов как огня и считали, что те видят тебя насквозь и уничтожат на месте за одну только мысль о непослушании. Вообще-то Ястребы оказались теми еще лопухами – считали своих подопечных тупицами и оттого даже не заподозрили в хитрости.

Целый год Гвен купалась в успехе и щедро пополняла запасы. Ее уважали, ею восхищались, она была полезной – словом, была самой настоящей золотой волшебницей, только еще лучше, потому что ухитрялась творить магию, вообще на нее не тратясь.

Но год спустя соседки по дому начали повторяться, а новые девочки, которые поступали снаружи, только панику сеяли. В отличие от старожилов, они еще до Селения много слышали про непобедимых холодных Ястребов, – оказалось, те продолжали захватывать золотые земли, держа в ужасе всех местных жителей.

Потом в Селение начали переводить тех самых младенцев, успевших вырасти в мрачных малышек. И все уже успели понять, что выбраться отсюда будет непросто. Первые надежды исчезли, мечты уже не радовали, будущее с каждым проведенным здесь днем отодвигалось все дальше. Одинаковые дни, никаких новостей, погода, которая из-за какой-то ястребиной магии никогда не менялась, безвкусная еда, угрюмые лица смотрителей, многочасовая работа за прялкой – ничто из этого аниму не питало, и девочки слабели. Гвен не сдавалась, выдумывала сказки с запутанным сюжетом, каждый раз прерывая рассказ на самом интересном месте, чтобы слушательницам было чего ждать. Насочиняла шуток про Ястребов и их порядки. Освоила трюк с исчезающими предметами, которым с ней поделилась одна из старших девчонок, прежде чем ее забрали туда, куда забирали подросших детей.

Радовались ее историям теперь меньше, а некоторые еще и благодарить перестали, чтобы поберечь аниму, но Гвен все равно собирала за вечер хотя бы несколько крупинок и бережно прятала в своем сердце – ради чайки, которая ждала ее дома, и ради мамы, лицо которой постепенно начинала забывать.

Через пару лет кропотливого труда Гвен была богаче всех в Селении, но устала так, что еле таскала ноги. Иногда она, проснувшись, не могла даже вспомнить, зачем ей все это нужно, зачем во время работы, пока остальные сонно крутят колесо своих прялок, ей одновременно надо сочинять новые шутки и истории. Время начало ее побеждать, иногда она еще ухитрялась насмешить подруг до слез, но все чаще рушилась и засыпала, едва дойдя до матраса.