– Вы все время говорите «снимки», то есть они были разные? – уточнила я, и он кивнул. – Они целы?

Вместо ответа он, достав из кармана, протянул мне флешку и сказал:

– Вы понимаете, что я сейчас отдаю в ваши руки не только свою жизнь, но и будущее своих детей? У меня было два инфаркта, и врач предупредил, что третий я не переживу, а мне еще детей поднимать. Жена у меня – сильная женщина, но она одна со всем не справится.

– Алексей Ильич! Прежде чем обратиться ко мне, вы наверняка навели справки, и, думаю, не только у Журавлева, поскольку знаете мой адрес, которого я ему не давала. И вам не могли не сказать, что с моей стороны ни разу не было утечки информации. Уверяю вас, что ваш случай первым не станет. Данные с флешки я не буду никуда переносить, а только посмотрю – как знать, вдруг увижу что-то полезное. А кто еще, кроме вас, знает об этих снимках?

– Моя жена, – ответил он, и я удивилась:

– Странно. Обычно мужчины предпочитают скрывать подобные вещи.

– Может быть, и я совершил бы эту глупость, но дело в том, что первый снимок пришел, когда мы сидели за ужином. Мне стало плохо с сердцем, Настя дала мне лекарство, уложила, а потом взяла смартфон, чтобы посмотреть, что меня так расстроило. Мне было настолько плохо, что я даже был не в силах объяснить ей, что эта мерзость не имеет ко мне никакого отношения, но она, к счастью, сама это поняла. Помню, она бросилась ко мне, обняла и стала убеждать: «Лешенька! Успокойся, родной! Я знаю, что это не ты! И лицо это не твое, и тело! Уж я-то на нем каждую родинку знаю! Это чья-то подлая шутка!»

Когда Шестопалов говорил о своей жене, его голос был полон такой нежности и любви, какие трудно предположить в этом сильном и властном человеке, а выражение лица смягчилось и стало «домашним».

– Вам очень повезло с женой – она мудрая женщина. Как я понимаю, это ваш второй брак?

– Да! И двое детей: Илюшке десять лет, а Аленке – девять. Мне бы только успеть Илюшку крепко на ноги поставить, чтобы он потом Насте и сестре опорой мог стать, – с затаенной надеждой произнес Алексей Ильич.

– Бог даст, успеете, – успокоила его я. – И давайте к делу, потому что вопросов у меня к вам очень много, а время идет. Приступим, благословясь! Этот смартфон у вас на все случаи жизни или?

– Или! Он только для самых близких людей, его номера нет на моей визитке, да и симка в нем неавторизированная.

– Мне бы их список, – попросила я.

– Я к встрече подготовился, кое-что написал, может, это вам пригодится, – сказал Шестопалов и достал из кармана несколько сложенных листков. – Вот это те, кому я лично давал этот номер телефона, – он протянул мне первый листок.

Я пробежала его глазами – всего четыре человека: Настя, Илья, Елена – это понятно, но вот увидев «Котяра», я очень удивилась и поинтересовалась, кто это.

– Олег Анатольевич Кошкин, мой друг с тех времен, когда я еще только на комбинат пришел, – объяснил Алексей Ильич.

– А почему он «Котяра», а не просто «Кот»? Ходок, наверное?

– Еще какой! – выразительно произнес Шестопалов.

– А он точно не в курсе этих снимков?

– Конечно нет. Дело в том, что во время моего первого брака мы дружили семьями. А теперь представьте себе, что Олег чисто случайно встретится с Ольгой или Николаем с Натальей? Они его спросят, как там Шестопалов? А он ведь и проболтаться может.

– Понятно, то есть на язык он невоздержан, – покивала я. – Ну, достать номер этого вашего телефона не так уж и трудно – кто-то мог под самым благовидным предлогом взять телефон у одного из ваших детей, найти ваш номер и так далее. Так что это нас никуда не приведет. Сколько людей знает о том, что у вас с ногой?