Весь город смотрел на меня огнями телевизоров! Они были всюду на том пространстве, которое мог охватить глаз. На западе, востоке, севере, юге. И только ближе к центру города голубой свет постепенно мерк. Возможно, оттого, что я не мог проникнуть взором так далеко. Возможно, оттого, что в центре голубой свет встречался с более сильным светом. Светом Кремлевских Звезд. Интересно, подумал я, у них там что, телевизор не смотрят? Такая версия представилась мне самой логичной.

Я допил виски, поставил стакан на стол и пошел к выходу. На первом этаже, в районе ресепшн деск, я заметил скопление людей перед висящим на стене телевизором. Все входившие в гостиницу и все выходившие из лифтовых холлов замедляли шаг и поворачивали головы в сторону телевизора. Он транслировал выступление президента. Я подошел ближе и услышал, как Путин говорил о том, что с сегодняшнего дня российские спецслужбы получили право убивать особо опасных преступников, находящихся в федеральном розыске, даже за рубежами России. Услышав это, многие захлопали в ладоши.

Я покинул в гостиницу и сел в такси. Уже подъезжая к дому, в голову мне пришла мысль о том, что синий цвет мерк ближе к центру города вовсе не из-за того, что там было меньше телевизоров. Просто в районе нахождения этих пресловутых красных точек находился другой эпицентр, чьи импульсы были пусть и не такие зримые, как у Останкинской башни, зато более сильные.

Выйдя из такси, я закурил сигарету и начал думать о том, что бывает, когда сталкиваются волны, исходящие от разных эпицентров? Кажется, физика учит тому, что, в конце концов, волны более сильного свойства поглощают более слабый эпицентр. Какая же из башен сильнее?

Я выбросил сигарету и потянул на себя дверь подъезда. Последнее, что пришло мне в голову, была мысль о том, что в жизни мне все же нужно выбрать какое-то одно занятие: либо медиа, либо конспирологию.

На следующий день, в половине одиннадцатого утра, я стоял перед подъездом трехэтажного дома с облезшей местами краской.

Вход в единственный подъезд украшала медная табличка:

Прокрутив в голове все ассоциации, рожденные табличкой, я не нашел ничего близкого мне, кроме водки «Исток», которую, впрочем, и не пил никогда. Я постоял на крыльце, сплюнул через левое плечо и зашел внутрь.

– Вы к кому? – раздался дребезжащий голос, исходящий, казалось, из ниоткуда.

– Я? Я в организацию… «к истокам»… – повернув голову я заметил в углу столик, за которым сидел вахтер лет семидесяти, похожий на чудом выжившую после переезда велосипедом лягушку.

– Я Дроздиков. На встречу к Вербицкому.

– Обождите, – сказал вахтер и поднял телефонную трубку – Дроздиков пришел. Ага. Проходите налево.

«Молодежное отделение». Судя по вахтеру, у Вербицкого с юмором порядок. Или, может быть, на вахтера просто свет неудачно падал? Повернул налево и оказался перед железной дверью с видеодомофоном. Я позвонил и дернул дверь на себя, услышав зуммер. За дверью оказался лифтовой холл с металлической рамой и четырьмя охранниками. Пройдя через раму, я протянул паспорт одному из них, прошел дополнительную обработку ручным металлоискателем, и после того, как старший охранник поговорил по рации, меня пропустили к лифтам.

«А молодежь-то всерьез литературой и наследием интересуется. Не иначе они нашли, наконец, библиотеку Ивана Грозного и сюда привезли», – сопоставил я количество охранников с возможной стоимостью культурных ценностей в области литературы и исторического наследия. Убрав калькулятор я продолжал исследовать помещение.