Первым делом ему бросились в глаза лиловые ирисы на желтом фоне. Совершенно неуместные на промерзшей зимней даче.

И только потом он увидел лицо с широко открытыми глазами.

Лицо молодой женщины.

Впрочем, с некоторых пор Максиму Максимовичу казались молодыми все женщины до пятидесяти лет.

На улице Карбышева на стоянке машин было совсем немного – время рабочее, все по делам разъехались, а здесь обычно люди только вечером паркуются.

– Привет! – услышал Лебедкин из ближайшей машины. – Заждались уж тебя.

Из будки показался сторож – немолодой мужичок с кривыми ногами, в старой меховой ушанке, причем одно ухо торчало вверх, как у старого барбоса.

– Чего такое? – недовольно заверещал он. – Машина в угоне, что ли? У меня все дела в порядке.

– Тихо, дед, не паникуй раньше времени! – повернулся к нему Лебедкин. – Ты лучше честно скажи, что про эту машину знаешь? Видел ее раньше?

– Первый раз она сюда встала.

– Кто она?

– Да баба эта, хозяйка!

– Давай по порядку.

– Да что там… ну, дней пять назад… у меня точно там все конкретно записано, – мужичок махнул рукой в сторону будки, – подъезжает «Шкода» эта, она, то есть хозяйка, спрашивает, можно на временную стоянку? Ну, раз места есть, я и разрешил. Мне-то какая разница? Заплатила она за неделю – и отчалила.

– Как отчалила? На какой машине?

– Пешком. А куда пошла – я без понятия.

– А с ней в машине никого не было?

– Не-а, сама за рулем, в машине никого.

– А вещи у нее какие были?

– Да никаких. Сумка дамская, как у всех. – Сторож неопределенно пожал плечами.

– Ладненько. Слушай, ты иди к себе, а мы тут аккуратненько машинку вскроем, осмотрим и уйдем.

– А ежели у ней чего-нито пропадет, а мне отвечать? – нахмурился сторож.

Лебедкин подумал, что ничего ценного хозяйка в машине наверняка не оставила, судя по всему, просто ее бросила и уж всяко в ближайшее время за ней не вернется.

Но настырный сторож не отставал.

– Ладно, смотри тут сам.

– Да я и машинку вскрою быстрее вас!

И правда, сторож отключил сигнализацию мигом и открыл дверцу бесшумно.

– Ты, дед, в молодости угонщиком, что ли, был? – восхитился один из парней из ГИБДД.

– А вот это не твое собачье дело! – всерьез обиделся сторож. – Кем я был и что делал, тебя не касается!

– Ну ладно, мы тогда уж поедем, вот как раз на аварию вызывают, дед сам машину закроет!

– Уж как-нибудь, – буркнул сторож, – руки у меня из нужного места растут…

Как только Лебедкин заглянул в салон машины, он сразу понял, что ничего путного он тут не найдет. Салон был абсолютно пуст, стерильно чист и пах хвойным освежителем воздуха.

Да, правильно отметила Дуся еще в квартире – жена Херувимского была женщиной аккуратной.

Лебедкин на всякий случай посмотрел в бардачке – пара квитанций, которые ничего ему не дадут, он и так знает, чья это машина. На полу не было ничего – ни фантиков от конфет, ни крошек от булочек. Впрочем, кто бы сомневался.

Открыли багажник, там тоже было пусто и относительно чисто. Лежала только запаска.

– Погоди-ка… – Сторож отстранил капитана и влез в салон по пояс. Порылся в глубине и нашел навигатор, который завалился за переднее сиденье.

– Ну, дед! – Лебедкин только головой покачал.

Навигатор показал, что последний раз машина ездила по городу семь дней назад, как раз в тот день, когда жена Херувимского якобы уехала в деревню к тетке.

Выехала она рано утром из дома, потом заехала на Петроградскую сторону, угол Малого проспекта и Бармалеевой улицы, постояла там недолго, а потом поехала сюда, на улицу Карбышева, никуда больше не заезжая.

И пока капитан раздумывал, не смотаться ли прямо сейчас на Петроградскую сторону и сколько времени он потеряет, учитывая жуткие пробки, позвонил дежурный Коля Еропкин и велел ему срочно ехать в отделение, потому что неподалеку, в дачном поселке в черте города, нашли труп женщины. Первичный осмотр провели ребята, что выехали по сигналу, а начальство распорядилось, чтобы дело это отдали Лебедкину и Дусе.