Вцепившись в шею Стешки, наслаждалась тяжестью его тела.

«Он – наш! С ним всё хорошо! Дух вернулся, а Кристина – родная сестра нашего любимого белобрысика!» – тараканы чуть ли ни джигу танцевали на моих извилинах, остановивших свою работу напрочь.

– Моя Снежинка!

Только стоны вырывались из моей груди, когда платье полетело прочь, падая на пол рядом с полотенцем молодого альфы Северной стаи.

Мне не было страшно. Предстоящее лишение девственности совсем не пугало! Хотелось только одного – слиться скорее со своей парой в одно целое, стать одним единым, сильным, нерушимым существом, способным преодолеть все мыслимые и немыслимые трудности.

Одно единственное движение – и все мои мечты осуществились!

Я плыла по волнам изумительного мира, хватаясь за его реальное воплощение, купающее меня в нежности своих серо-голубых глаз, с жадностью и довольством наблюдающих за мной… ловящих каждый стон губами и не прекращающих касаться к ставшей сверх чувствительной коже.

– Я люблю тебя… – прошептал Стефан, когда я уже чувствовала себя на краю пропасти, сама задыхаясь от любви к любимому.

Вдруг окружающее пространство рассыпалось на огромные мириады искр и цветных нитей, открывшихся для меня в момент первого в жизни оргазма… это было непередаваемо-восхитительным!

Это и было настоящее волшебство!!!

Устало положив голову на часто вздымающуюся грудь Стешки, улыбнулась сквозь сон:

– И я люблю тебя…

Что мне ответил Снарский, я разобрать не смогла, провалившись в безмятежный сон… впервые за долгое время по-настоящему безмятежный!

* * *

Просыпаться от нежных, едва ощутимых касаний любимого человека – это рай.

Я до последнего не показывала, что уже давно не сплю, млея от ласковых поглаживаний Стешки, пока он на ухо мне не прошептал:

– Я знаю, что ты не спишь, моя Ромашка…

Перевернувшись с живота, на спину, стыдливо натянула простыню до самого подбородка и робко улыбнулась:

– Тебе надо определиться, кто я. Ромашка или Снежинка.

– Важно не существительное, малышка, – щёлкнув меня по носу ромашкой, которой парень, оказывается, водил по моей голой спине, Стефан самодовольно хмыкнул, – важно местоимение, употребляемое с этим существительным… моя Селена…

Впервые за свою сознательную, пусть короткую жизнь, я поняла, что такое – «душа поёт»!

Казалось, именно этим сейчас и занимается моя ипостась, форму которой я для себя ещё так и не определила. Ликование и восторг царили в солнечном сплетении, надуваясь, словно воздушный шарик. Хотелось взлететь так высоко, насколько моё счастье способно меня поднять, не обращая внимания на грядущие тактические сражения с Закарием, проходящие в форме лживых улыбок и скрытых уколов, направленных на достижение личностных целей.

Я не успела даже скиснуть от удручающих мыслей, как любимый Стешка принялся меня смешить:

– Селька, а почему ты отказалась ромашки от меня принять? Тебе не нравятся эти цветы?

Обманчивая наивность, с которой был задан этот хитрый вопрос, просто не могла не насмешить!

– Нравятся. Мне вообще нравится всё, чтобы ты не предложил…

– Раз так, то я тебе их предлагаю ещё раз!

Белая ромашка подлетела ко рту Стешки, который тут же прихватил её зубами и медленно, с деланной серьёзностью, подался вперёд, кладя цветок на простыню.

Счастливо засмеявшись от смущения, даже не заметила, как блондин перехватил простыню, моментально сдёрнув её с меня рукой.

– ЭЙ!!!

Прикрыв все стратегически важные места, с обиженным негодованием уставилась на хитрого засранца.

– Зачем ты это сделал?!

– Мне так больше нравится… – улыбнулся Стефан, словно чеширский кот из «Алисы…». – Эта тряпка тебе совсем не идёт.