– Катков, заходи, – пригласил ПНШ. – Знакомьтесь. Майор… э…

– Можно Иванов, – понял затруднение Федюнина майор.

Игорь понял – фамилия липовая. Настоящую называть не будут, как и должность.

Поразвелось липовых Ивановых, в секретность играют, хоть бы другую фамилию подобрали.

– Вот что, боец Катков. Цели и задачи знает твой командир. Твоя задача – всячески оберегать его, чтобы задание выполнить.

– Так точно!

– Вот и отлично. На передовую сам вас провожу. Плащ-накидки наденьте и снимите головные уборы.

Игорь пилотку снял, под ремень засунул, как делали это немцы. Наши бойцы, когда это требовалось, засовывали ее под погон. В каждой армии свои привычки и традиции, надо их знать, иначе на мелочах засыпаться можно. Например, немцы не стряхивали пепел с сигарет пальцем, а о пепельницу или любые предметы поблизости. И таких мелочей много. Одно радовало – он не во фронтовой разведке и от фронта не очень далеко уходят – двенадцать километров. Практически прифронтовая зона. Напоследок майор вручил Игорю «зольдатенбух».

– На случай встречи с патрулем. Документ настоящий, фото специально состарили, подлинное.

Игорь книжку спрятал. Лицо неопределенного возраста. Вроде на него похож, а вроде и нет. Какой-то Фридрих Штайнмюллер, девятьсот шестнадцатого года, интендантский взвод. Маленькая неувязка. У него на форме погоны пехотинца, полевые, серые. Похоже – подготовка на скорую руку велась, иначе бы тщательнее все делали. Решили – недалеко по чужим тылам, за сутки обернутся. Начальству лучше знать, хотя своими шкурами рисковать Федюнин и Игорь будут. У ПНШ в кабинетике накидки висели.

Игорь снял ее с вешалки, надел, капюшон накинул. Теперь его выдавали сапоги – голенища широкие, раструбами. Лейтенант также облачился. Майор сам проводил до передовой, поговорил с командиром пехотной роты в траншее.

– Мои завтра ночью возвращаться будут. Часовых опытных поставь, не новичков. Чтобы не пальнули случайно. Форма на моих людях немецкая.

– Проинструктирую и сам в траншее дежурить буду, – заверил старший лейтенант.

Часовые располагались в траншее, перед ней на удалении в полсотни метров – передовые посты.

– Ну, ни пуха, – пожелал майор.

– К черту, – ответил Федюнин.

У командира роты чуть челюсть не отвалилась. Послать к черту вышестоящего командира! Такое могут отмочить только разведчики. И главное, что поразило старлея, – майор не обиделся, принял как должное. А что поделать – традиция. Оба разведчика скинули накидки. Майор сказал командиру роты:

– Накидки у себя оставь, выйдут парни, пригодится прикрыться.

А старлей, как увидел перед собой двух немцев, так и вовсе онемел. Но – проникся! Рисковые парни эти разведчики. Идут в неизвестность, к врагу, где нет соседа справа или слева и помочь некому, это сильно!

Федюнин первым выбрался из траншеи, за ним Игорь. Какое-то время шли в полный рост. До немцев на этом участке полкилометра. Если ползти, получится долго и обмундирование сильно испачкаешь.

И еще одна причина была: саперы сказали, что на участке третьей роты они минных заграждений не ставили. Немецкое минное поле начиналось дальше, метров за двести до их траншей. Приблизительно на середине нейтралки лейтенант лег, за ним Игорь. Он теперь полз за Федюниным. ПНШ перед собой руками шарил по земле. Приходилось продвигаться медленно. Пару раз лейтенант на мины натыкался. Сворачивали в сторону, миновали. Для разминирования не было опыта, а подорваться запросто можно. Немцы мины густо ставили, надеялись – русские не сунутся. Причем наряду с противопехотными стояли и противотанковые. По ним смело ползти и идти можно, под весом человека не сработают, взрыватель рассчитан на многотонную махину.