– Оружие в сторону отбросьте и руки вверх, чтобы я видел!

Из-за дерева молодой боец вышел, автомат навел, палец на спусковом крючке.

Николай и Игорь оружие в сторону отбросили, руки подняли. Игорь немцу перевел.

– Руки подними и все приказания выполняй. Мы к советским позициям вышли.

– Поднимайтесь и вперед. Ни шагу в сторону – застрелю!

Так и шли около полукилометра. По краю болота были выставлены редкие посты, да и то для перестраховки. Ни одного случая перехода немцев через болото не было – страшно. В неглубоком окопчике старшина. Землянку рыть бесполезно, подпочвенные воды близко, вода зальет. Боец доложил, что задержал трех подозрительных.

– Кто такие?

Старшина был в годах, с опытом, вел себя спокойно.

– Разведка полковая, тридцать первая армия. Прошу доставить нас в штаб полка, лучше к ПНШ по разведке.

– Разберемся. Оружие ваше где?

– Бросили по приказу часового.

Старшина на бойца посмотрел.

– Почему не прихватил? Все же казенное имущество! Вернись и доставь. А вы присядьте.

Разговор все время с Николаем шел. Старшина не знал, кто эти – в немецкой форме. Пленные или переодетые наши? Николай сел на землю, снял сапоги, вылил воду. Так же поступили Игорь и немец. Ждать пришлось долго, пока боец сходит за оружием.

После болота автоматы были в грязи и, доведись стрелять, еще неизвестно – действовали бы? Чистить надо, смазывать. Старшина из окопчика связался по полевому телефону с начальством, объяснил ситуацию.

– Понял, ждем.

Через час подъехал грузовичок – сильно потрепанная и латаная полуторка. Из кабины выпрыгнул лейтенант.

– Эти? – указал он на задержанных.

– Так точно! – вытянулся старшина.

– В кузов их. Оружие в кабину.

В кузове уже сидел боец. На людей в немецкой форме внимания не обратил. Игорь понял – их ситуация не редкость, с другими разведчиками такое же случалось. Добрались до штаба полка. Всех трех сразу заперли в камере – комнате с заколоченными досками окнами. Было слышно, как лейтенант говорит по телефону, но слов не разобрать. Игорь на часы поглядывал. Фактически их поиск длился не оговоренные полтора суток, а двое с половиной. Приказ нарушили, но не по своей воле.

Потом загремели ключи. На пороге стоял лейтенант из их полка.

– Мои хлопцы! Один только незнаком. Языка взяли?

– Так точно. Офицер, начальник штаба батальона тяжелых самоходок.

– Едем!

Лейтенант-хозяин взял лейтенанта-гостя под руку, отвел в сторону.

– Одно дело делаем! Давай вместе допросим.

– Меня командование в штабе заждалось. Голову открутят, если задержусь. Парней моих почти трое суток не было, думали – безвозвратные. Хочешь, едем с нами, послушаешь.

ПНШ Федюнин из их полка чувствовал себя на высоте. Только вчера от командира полка фитиль получил. Почему разведка бездействует, где язык? А теперь ценного пленного дяде чужому отдать? Добрались на грузовике за час, потряслись изрядно, но разведчиков напряжение отпустило. У своих теперь. Обмыться можно, в сухое и чистое обмундирование переодеться, горяченького поесть, а уж потом спать, сколько влезет. После поисков по тылам врага разведчиков обычно не трогали. Бойцам отоспаться надо, отдохнуть.

По приезде в полк пленного увели в штаб, а разведчики – к себе в землянку. Разделись, друг друга из ведер холодной водой облили. Хорошо бы в баню, да с мылом и мочалкой. В обороне водили бойцов на помывку в банно-прачечный отряд, но то бывало иногда раз в десять дней, а то и в месяц, особенно в наступлении. Тогда не то что помыться, поесть было некогда и нечего. Полевые кухни отставали, а еще попробуй найди, повар, где твоя рота и батальон?