– Вадим, ты ошибаешься. Открой глаза!

– Мои глаза как раз открыты, мама, в отличие от твоих.

Отец Вадима вышел в коридор, немного увял под взглядом Галины Анатольевны и начал скорее надевать ботинки.

– Мы это, сын… Пойдем уже… Ну, автобусы скоро перестанут…

Оля слышала это осторожное бурчание в прихожей, и ей казалось смешным, что дождь может перестать, что автобусы могут перестать, а злоба человеческая, вроде бы и не может.

Краем уха Оля услышала, как закрывается дверь за последним гостем. А что, если Вадим поверил в выдумки матери? «Это стало бы прекрасным завершением дня», – с горькой иронией подумала Оля.

Муж тихо постучался в дверь детской. Оля вытерла слезы и впустила его.

– Вадим…

– Тсс, – муж кивнул на спящую малютку, потом улыбнулся и прижал Олю к себе. – Все будет хорошо. Не расстраивайся из-за глупых подозрений. Вы с Катенькой – самое дорогое, что у меня есть.

Оля почувствовала невыразимое облегчение. Она крепко обняла мужа, прижав лицо к его груди. Ее эмоциональное состояние, которое проделало за один день путь от радостного возбуждения до возмущения и чувства полной безнадежности, приблизилось к остановке «Норма».

Все-таки этот тяжелый день закончился на умиротворенной ноте.

Вадим, как и обещал, не общался с матерью, пока та не извинилась перед Олей. Это произошло не скоро, и прошли месяцы, прежде чем Галина Анатольевна сменила гнев на милость. За все это время не было и дня, чтобы свекровь не обдумывала свое обвинение.

Железная уверенность в собственной правоте понемногу таяла, сменяясь сомнениями и угрызениями совести. В конце концов, после скрупулезного изучения фотографий Кати, Галина Анатольевна полностью разочаровалась в своей теории. Ну в самом деле, как она могла не разглядеть в этой девочке такие знакомые и родные черты своего сына?

Галина Анатольевна из гордости не делилась ни с кем моральными муками и переживаниями. Окончательно убедилась в своей неправоте она только тогда, когда получила в мессенджере многозначительную фотографию от сына. Только фото, без какого-либо сопроводительного сообщения, но в нем и не было необходимости. Это была фотография экспертного заключения о биологическом отцовстве, в котором черным по белому было написано, что вероятность отцовства Вадима составляет 99,9999%.

– Прости меня за все… За все, что я тогда тебе наговорила, – сказала свекровь Оле в тот же день по телефону. – Не знаю, что на меня нашло. Знаю, это трудно, но прости, если сможешь.

Оля не могла долго держать в сердце обиду, да и конфликт уже исчерпал себя, поэтому она с облегчением простила свекровь. После этого у Галины Анатольевны словно гора с плеч свалилась.

Второй день рождения Кати прошел просто замечательно.

—Живешь здесь практически бесплатно, еще и нос от моего сына воротишь! Кто бы тебе за бесценок комнату сдал? – возмущалась хозяйка квартиры

Аня ночью практически не спала. Все тело болело, голова гудела после сильного удара. Молодая женщина подумала, что на работу снова идти не придется: лицо украшал огромный синяк. Замазать кровоподтек тональным кремом, как обычно, не получится. В восемь утра Анна позвонила начальнице и соврала, что заболела. У руководства уже давно были претензии к сотруднице. Работала Аня кассиром в магазине.

Напарнице приходилось часто выходить на смену вместо девушки. У Юли тоже была своя семья, с каждым разом она все неохотнее соглашалась выручить подругу. За этот месяц у Ани был уже пятый вынужденный прогул.

Валентин в очередной раз ударил жену. Просить защиты Ане было не у кого: девушка была выпускницей детского дома.