Как жалко, думала тогда Марта. Возле озера должны были получиться красивые фотографии. В тот день, выдалась безветренная теплая погода. Ничто не тревожило водную гладь. Каждое беленькое облачко, каждая птичка на небе, каждый листик на дереве, отражались в зеркале воды. Это было неописуемо красиво. Казалось, даже отличное настроение учеников отражается в спокойной, зеркальной воде. Очень хотелось оставить в памяти каждый момент того дня проведенный возле озера.

А именно, кадры возле озера засвечены.

Вот этот фрагмент пленки напоминал Марте жизнь мамы. С одной лишь разницей, все то, что происходило тогда возле озера, Марта помнила, а то, что происходило с ее мамой, Марта даже не знала.

Хотя, всю свою жизнь Марта думала, что все про маму знает, про ее жизнь, про ее дом, где она жила, где училась, где работала.

А все оказалось не правдой? Частично все, частично не все.

На сегодняшний день, а еще и на вчерашний, и видимо на завра вопросов не уменьшилось, поэтому она решила не останавливать поиски утратившей страницы биографии мамы, и, вернувшись в Москву, направилась в институт финансов. Оставила там запрос на имя ректора и стала ждать.

А еще она решила ехать в Польшу, благо ее пригласили на день рождения.

Так она оказалась в самолете по направлению в Варшаву.

Может семья Мазуровских знает о пробелах в жизни мамы. Это навряд ли. Навряд ли он рассказывал о своей… ммм… о своей подруге.

Хотя всякое может быть, про Марту же отец рассказал своим детям-близнецам. Она аккуратно поспрашивает и, может, восстановит этот ужасный пробел.

Самолет, не спеша, но уверенными темпами наполнялся пассажирами. Рядом с Мартой присел мужчина, а в проходе – парнишка лет шестнадцати, его мама села в соседнем ряду с дочкой лет десяти.

Мужчина галантно поздоровался, дыхнув на всех коньяком, удобно устроился, пристегнулся, затянул ремень и закрыл глаза. Через минуту он уже глубоко дышал, всем своим видом показывая: я тоже боюсь летать, поэтому для храбрости влил в себя сто грамм коньяка и теперь весь полет просплю сном младенца.

Женщина усадила дочку, пристегнула, дала четкие указания сыну по поводу наушников от телефона, торчащих из его ушей:

– Один наушник вытащи.

– Ну, мам.

– Что? Так положено.

– Ну, мам, – парень закатил глаза.

– Сейчас к тебе проводница подойдет и сделает замечание.

– Стюардесса – недовольно поправил сын.

– Вот обязательно надо сделать мне замечание. Ты же меня понял.

– Да понял я, понял – парень вытащил один наушник, из которого стучала, громыхала музыка.

– Мам, – позвала девочка – я пить хочу.

– Сейчас дам.

Женщина вернулась на свое место.

Марта опять загрустила, вспомнив, как Оля обиделась на нее. Марте было стыдно, но она не могла взять с собой детей. Ну ничего в следующий раз обязательно возьмет. Скорей всего, следующая поездка будет обязательно в Крым, обязательно с Митей и Олей, обязательно с Анютой. А предел счастья – еще и с Валерием Викторовичем и его дочуркой Светочкой. Но он, продолжает вести себя отстраненно и сдержанней, но так же галантно, культурно и великодушно. Как будто ей только это надо. Она по-прежнему, а иногда даже с большей силой мечтает о любви, о нем, о его поддержке, о его особенном взгляде. Но она продолжает вести себя как прилично воспитанная барышня. Марта хмыкнула, в принципе, так и есть, с этим не поспоришь.

А вот Валерий изменился, стал сдержанней. Хотя, она голову может дать на отсечение, он хотел ее поцеловать. Он хотел ее защищать, он хотел ее поддерживать. И дело вовсе не в том, что она была в заложницах у Кости, не в том, что бандит хотел сделать из нее сексуальную рабыню. Дело в том, что Марта понравилась Валерию. Она это знала точно. Но все изменилось, как только она приняла наследство. Может правду Анечка говорит: «Валера решил, что он тебе не пара».