Она подошла ближе и заглянула в глаза. Мужчина не имел зрачков. Они закатились вглубь головы и сияли белым глазным яблоком. Грудь не вздымалась от дыхания, как всего лишь минуту назад. Всего минуту назад он страстно и тяжело дышал, обдавая ее неприятным запахом изо рта.

Из желудка к горлу поднялось что-то большое и противное. Ее опять затошнило. Голова закружилась. Ее повело в сторону. Она схватилась за перила. Чтобы ее не вырвало прямо возле упавшего со второго этажа мужчины, она закрыла ладонью рот, закрыла глаза и попыталась привести себя в адекватное состояние души и тела.

Тело подышало, подышало и успокоилось. В животе все нормализовалось и спустилось обратно в желудок.

Душа вроде стала приходить в себя и потребовала: «Нужно уходить. Быстрее. Не тормози. Ты его убила. Ты его толкнула. Он упал. Тебя посадят. Срочно уходи».

Девушка переступила через безжизненное тело мужчины, скинула фартук, перебежала огромный холл, звонко цокая каблучками своей обуви, жалея, что не ходит в мокасинах или мягких тапочках, на шерстяной подошве.

Возле входа поскользнулась, чуть не упала, устояла, схватилась за ручку двери, отворила дверь, надеясь не встретить во дворе садовника и водителя, и выбежала из дома.

Она ничего не видела перед собой, только в глазах «кино»: от удара он не удержал равновесие и катится по ступенькам вниз. В глазах его ужас и паника. Единственное спасение – это перила. Он пытается расставить руки и зацепиться за них, но они далеко от него. Сейчас он умрет от перелома всех своих костей. Он это понимает. Он, как снежная лавина. Она пытается зацепиться за уступы скал, за деревья, но не может. Она слишком тяжела, чтобы остановиться на полпути. Только у подножия горы. Так и этот мужчина остановился только у подножия лестницы.

Девушка видела весь ужас и страх в его глазах. А еще она видела, как этот ужас и страх исчез. Ведь у безжизненного человека не может быть ужаса и страха. Ведь у безжизненного человека не может быть эмоций. У этого человека уже никаких эмоций не будет. Он умер.

«Кино» в ее глазах закончилось, а она все бежала и бежала.

***

Несколько дней назад

Марта, наконец, пробралась по узкому коридору между креслами к своему месту. Она сверила номер со своим посадочным талоном. Место ей досталось у окна, вернее иллюминатора. Вот здорово, косноязычно обрадовалась она. Мало того что она ни разу еще не летала на самолете, мало того что она боится летать на самолете, мало того что она боится высоты птичьего полета, и тем более самолетного полета, так ей еще и предстоит все это лицезреть в окошко, ой, в иллюминатор.

Она пристроилась на свое место, размышляя, стоит ли просить соседей поменяться с ней местами, или отважно смотреть своему страху (ну как страху? скорее опасению, точнее мандражированию) в глаза. Подумав и поразмышляв на тему, если ее хорошо примут в новой семье, (а именно на это она рассчитывала) новые родственники – брат Кристиан и сестра Беатрис – то ей придется хотя бы раз в год летать в Польшу. А обычные девушки летают обычно на самолетах. Это необычным девушкам на выбор предоставляется еще и метла. Марта усмехнулась – на метле страшнее.

Решив, что страх к самолетам и полетам на них, нужно преодолевать, она основательно и удобно устроилась на своем месте.

Самое лучшее средство избавиться от страха – не думать о нем.

Самое лучшее средство избавиться от страха – думать о всем, только не о нем.

Ну или хотя бы почитать книгу. Книгу она естественно не брала с собой. Непредусмотрительна. Зато в кармашке переднего кресла она приметила яркий красочный журнал тематики авиакомпании. Она достала его, пролистала, отметив статьи, к которым вернется во время полета. Подумала и закрыла. Из головы не шла последняя встреча с Оленькой и Митей.