– А чего её так на собак-то плющит? – поинтересовался Павел, который нервных женщин не любил, опасался и вообще старался обходить как можно дальше.

– И на кошек, и на коров даже. Она вообще животных не любит. Считает, что это всё вредно, опасно, глисты, зараза, загрызание детей, взрослых и порча экологии. Во! – Фёдор выговорил всё это одним махом и пожал плечами. – Одна радость, когда Лилька с Кешей встречается.

– А Кеша это кто? – удивилась Алёна.

– Кеша? Это козёл. Замечательная по силе воздействия тварюга, я тебе скажу. Ты его ещё не видала? А! Ну, да, ты ж только в прошлом году приехала. Он как раз на вывозе был. Сначала на вязках, потом на выставке, а потом на съемках. Он какой-то супер – племенной, очень занятой зверь.

– На съемках? – переспросила Алёна.

– Да, в рекламе пива снимали. Даже того… Гримировали, то есть красили.

– Как красили? – удивился Павел.

– Натурально. Хозяйка рассказывала, что он хотел убить гримёра, режиссера и всех до единого актёров, – Фёдор рассмеялся. – Да вы не думайте, я не шучу. По рекламе козел должен был быть какой-то каштановый, что ли… Рыжеватый, короче говоря, а он до нужного колера не дотягивал. Да вы его сами увидите, он сейчас на той стороне на выпасе, – Фёдор махнул рукой, указывая направление, и Павел встревожился.

– Федь, а он не опасный? – он покосился на жену.

– Для Алёны? Да у неё же Урс! Для неё даже тираннозавр не опасен, – рассмеялся Фёдор. – Да и потом наш Кеша женщин не трогает в принципе. У него только одно исключение – Лилька! Она как начинает на него орать, козёл начинает звереть. Пару дней он доводит себя до нужной кондиции, а потом идёт войной. И тогда у нас такая лепотаааа, – мечтательно протянул Федор.

– Тишина? – понятливо подсказал Павел.

– Нет, лучше! Лилька орёт, козёл мекает, ногами топают оба, бегают. Народ кайфует. Кто-то предлагал билеты продавать на это зрелище! Вы не думайте, мы не садисты какие-то… – открестился Фёдор от возможных подозрений. – Просто эта зараза так всех достаёт, что никаких сил нет. Парнишку только её жалко. Муж с ней развёлся очень быстро, а вот ребенку деваться некуда. Причём, когда с ним бабка возится или дядя, он и спокойный, и рассудительный, а как только послушает материны завывания, во! Слышите, уже включился!

В крики Лили, легко перекрывающие остальной гвалт, вплёлся басовитый плач мальчишки.

– А козёл его не пугает? – уточнила Алёна.

– Не, он детей, женщин и животных не трогает. Незнакомых мужчин не любит, пьяных терпеть не может, ну, или если сочтёт мужчину себе соперником.

– А это как? – Павла Кеше официально не представляли, и ему не хотелось быть не только незнакомым, но ещё и попасть в ранг соперников.

– Да на коз не смотри, и не критикуй, только и всего. Птичек рассматривай, на собаку вот можешь любоваться, на свою жену! – понятливо рассмеялся Фёдор. – А то тут один специалист в позапрошлом году жён Кешиных оглядывал, да так… Критично. И нет бы молча, нееее, он ещё и булькал чего-то. Мол, эта не такая, а та не этакая, вымя маленькое, сама не красивая. А Кеша молча в кустиках стоял. Ждал, пока критик на территорию поглубже забурится. Он, вообще, козёл умный! Кому ж понравится, когда бюст супруги разглядывают, да высказывают чего-то там этакое? – резонно заметил Фёдор. – Вот и Кеше такое не нравится! Ох, и бегал потом этот критик от Кеши! Словно за олимпийскую медаль соревновался! Самое-то что чудное, что у нас народ простой как три копейки! Кеша пасется на участке хозяйки. Она несколько гектаров заросшего поля у колхоза в аренду взяла. Огородила. Ну, как огородила – жерди положены! Так нет, непременно кому-то надо залезть, впереться на чужую территорию и устроить корриду с Кешей.