– Хватит, – попросил он.

– Уйдите, – простонал Абасов, – я сегодня себя убью. Не нужно мне жить. Я не должен жить...

– И очень глупо поступите. У ваших девочек и так нет матери. Как они будут без отца? Можете себе представить, что скажут в Баку? Дети человека, которого убили в тюрьме. Никто не поверит, что вы сами себя убили...

Он нарочно говорил эти безжалостные слова, чтобы образумить Абасова и через боль вывести его на возможные откровения.

– Что мне делать? – спросил наконец Абасов убирая руки. Он вытер лицо, было заметно, как он волнуется.

– Сначала успокоиться, – посоветовал Дронго, – выбросить из головы глупую мысль о самоубийстве. Затем осознать, что ничего не потеряно. И наконец, помочь мне найти возможные мотивы убийства, чтобы как-то облегчить вашу участь. Это вы убили Паушкина?

– Да, конечно, я. На глазах у свидетелей.

– Про свидетелей мы еще успеем поговорить. Первый вопрос. Где вы взяли нож?

– Не знаю. Следователь написал, что это я принес с собой охотничий нож. И я подписал свое признание. Но это был не мой нож.

– Уже интересно. Тогда чей?

– Не знаю.

– Как это, не знаете. Вы вошли в номер и нож был там?

– Да, лежал на столе. Я сразу обратил на него внимание.

– Тогда получается, что нож принес Паушкин?

– Возможно, это был его нож. Но я подписал признание, что это был мой нож.

– Понятно. Теперь второй вопрос. Как вы узнали, в каком номере находится Паушкин?

– Мне сообщили.

– Кто сообщил?

– Я не хочу об этом говорить.

– Вы пришли в гостиницу, вошли в номер, который снимал Паушкин, увидели нож на столе и сразу стали бить свою жертву?

– Нет. Сначала мы поговорили. Но я был в таком состоянии, что просто сходил с ума. Что было потом, я не очень помню...

– Почему?

– Об этом я не буду говорить.

– Интересная беседа у нас получается. Зачем вы тогда разгромили кабинет Паушкина?

– Я этого не делал.

– А кто это сделал?

– Не знаю. Я вообще не входил в его кабинет. Следователь сказал, что там нашли мои отпечатки, и я подписал, что входил в комнату и устраивал там беспорядки.

– И вы точно помните, что не входили?

– Точно помню, что меня там не было. Они сидят на другом этаже, я туда даже не спускался.

– Ясно. Теперь скажите, зачем. У меня только последний вопрос. Зачем вы его убили?

– Этого я вам не скажу.

– Тогда я не смогу вам помочь.

– Значит, у меня такая судьба. Не можете, не нужно. Но я вам ничего больше не скажу.

– Это не выход. Я хочу понять ваши мотивы. Почему вы его так ненавидели?

– Это мое личное дело.

– Что-то личное?

– Я не стану отвечать на ваши вопросы.

– Черт возьми! Мне опять нужно напомнить вам, что я пришел сюда помогать? Помогать вытащить вас из той тупиковой ситуации, в которую вы попали. Или вы опять должны поплакать и подумать о самоубийстве, чтобы начать отвечать на другие вопросы?

– Не нужно меня мучить, – попросил Абасов, – у меня болит голова и я хочу в камеру. Вы же не следователь...

– Я хуже. Ему нужно всего лишь отчитаться перед своим начальством и сдать дело в указанное время в суд. А мне важна истина. Любой ценой важна истина, и поэтому я буду вас мучить до тех пор, пока вы не скажете мне правду.

Абасов опустил голову.

– Почему вы не хотите мне поверить? – спросил Дронго, – я ведь не ваш враг, а ваш друг. И вы достаточно разумный человек, чтобы понимать всю сложность ситуации. Мне важно знать ваши мотивы. Зачем вы его убили? Что толкнуло вас к этому нелепому поступку?

– Я не хочу говорить на эту тему.

– Черт возьми! Вам придется говорить. Я не уйду отсюда, пока не услышу от вас мотивы вашего преступления. Что мне еще сделать, чтобы заставить вас говорить? Может, мне нужно еще раз сказать все, что я про вас думаю?