Мужчина лукаво улыбнулся, прищурившись, уловив разочарование в моем голосе. Ну что ж, сама виновата. Не смогла совладать с эмоциями. Мне почему-то вдруг стало обидно, что он оставил меня у себя только лишь из-за раны. До одури хотелось нравиться этому мужчине по настоящему. Для меня вдруг стало это необходимым.

Станислав, внимательно следящий за мной, попытался спрятать довольную улыбку. Ему доставляло удовольствие явное разочарование в моем голосе. Устало вздохнув, глядя на меня хитрющим взглядом, сделал серьезное лицо и произнес:

— А также для того, чтобы избавить тебя от этой проблемы.

Я настороженно взглянула на него, ожидая продолжения. Но в этот момент в комнату вошла Катерина с подносом в руках, на котором красовалась голубая с позолоченной каймой чашка с дымящимся ароматным чаем и белоснежная сахарница. Женщина поставила чашку и сахарницу перед Станиславом и поинтересовалась:

— Станислав Ярославич, — мужчина весело хмыкнул и покачал головой. Катерина звонко рассмеялась в ответ и продолжила: — Я же говорю, что стара для того, чтобы меняться, — она шутливо подергала бровями и с улыбкой продолжила: — Станислав, если я вам на сегодня больше не нужна, поеду домой?

— Конечно, — согласно кивнул мужчина.

Женщина распрощалась с нами и вышла. Альфа пристально посмотрел на меня и продолжил прерванный серьезный разговор.

— Я сегодня пообщался с Егором и рассказал ему о приступе. Он посоветовал мне больше не медлить с меткой.

— Сегодня? — хрипло уточнила я.

— Да, — покивал Станислав и участливо поинтересовался: — Боишься?

— До чертиков! — честно призналась я. — Пока это было пусть и недалекое будущее, как-то легче воспринималось, — я выдавила из себя улыбку и с сомнением протянула: — Нельзя немного отодвинуть?

Мне действительно было страшно. До одури, до полуобморочного состояния. Когда-то это должно было случиться. Когда-то потом… Сейчас я была не готова. Даже к метке любовницы была не готова.

Станислав, чувствуя мой животный страх, накрыл мою ладошку своей. Его тепло помогло немного справиться с паникой, но не сильно. Я испуганно таращила глаза на мужчину, мечтая об отсрочке. Но он приободряюще улыбнулся и произнес:

— Настя, Егор считает, что следующий приступ может убить тебя. Нельзя больше медлить.

— А серебро? — уцепилась я за последнюю соломинку.

Слова о моей смерти отчего-то не пугали совсем. А вот укус волка, пусть и такого довольно симпатичного, каким он предстал передо мной утром, наводил панический ужас.

— Настя, мой укус будет менее болезненный, чем первый, — ласково улыбнулся мужчина.

— Станислав, я боюсь! — я всхлипнула. — Очень.

— Милая, тебе придется потерпеть совсем немного, — попыталась успокоить меня альфа. — Всего лишь несколько секунд. Зато потом ты забудешь о приступах.

Я смотрела на мужчину со слезами на глазах, и вдруг меня осенило. Вспомнила беседу с Катериной. Ей ставили метку с заморозкой!

— Станислав, — осторожно протянула я, — Катерине метку с заморозкой ставили, — я счастливо просияла. — Может Егор мне тоже сделает укол?

Вот, казалось бы, выход, но глядя в виноватые глаза альфы, догадалась, что это, почему-то, невозможно. И в подтверждении моей догадки, он тяжело вздохнул и проговорил:

— К сожалению, в твоем случае обезболивание бесполезно. Оно просто не возьмет тебя.

— Это из-за яда? — обреченно уточнила я. Он медленно кивнул. Немного помолчав, собираясь с силами, я еле слышно прошептала: — Хорошо. Деваться некуда, — тяжело вздохнув, я поднялась с места, вытерла вспотевшие от переживаний ладошки о шорты и тихо поинтересовалась у Станислава: — Что мне надо сделать? Встать как-то или лучше лечь?