– Дело твое. Но завтра мы двинемся в путь еще до рассвета.

Воин закрыл глаза.

– Ты вот так вот просто уснешь?

– Наверное, нет, – с протяжным вздохом отозвался Ульв. – Тебя что-то беспокоит, валькирия?

– А ты как думаешь? – встрепенулась Кристина. Она никогда не жаловала походы и разные туристические слеты, попросту не понимая, как можно спать в палатке, без удобств. А теперь у нее не оказалось даже этой самой палатки – только пещера без двери и огромный дракон, что летает по округе.

Как назло, где-то снаружи раздался протяжный и тоскливый волчий вой. По спине Кристины мурашки прошли от столь жуткого звука, пусть тот и доносился откуда-то издалека.

– А вдруг кто-то проберется в пещеру?! – спросила она.

– Тогда я просто убью его, – не открывая глаз, отозвался невозмутимый Ульв.

– А если их будет несколько? – Стараясь не шуметь, девушка придвинулась ближе к воину.

– Значит, второго убьешь ты.

– А если он меня ранит?

– Боги! – Глаза Ульва резко распахнулись. – Ты же валькирия! На тебе раны заживают быстрее, чем снег тает на солнце!

– Много ты понимаешь, – сердито буркнула Кристина и замолчала, с опаской поглядывая на вход в пещеру. Вдруг из ночной тьмы в освещенный пламенем круг сейчас выпрыгнет огромный волк и непременно нападет на нее. Именно на нее, а не на этого черствого к женским страхам увальня!

Встряхнув головой, девушка одернула себя. Ульв прав: она уже не та, кем была прежде. Решительным движением достав из ножен подаренный воином нож, Кристина взвесила оружие на ладони – тяжелый и надежный клинок вселял чувство уверенности.

«Смогу ли я воспользоваться тобой?» – мысленно спросила девушка у отточенного лезвия, любуясь, как блики огня танцуют на хищно сверкающей стали.

Не убирая оружия в ножны, она положила его на колени, подражая Ульву. Кристина не знала, сможет ли отнять чужую жизнь, и предпочла об этом не думать, не желая забивать голову мрачными мыслями, коих там и так скопилось немало.

Где-то вновь завыл волк, и в этот раз его вой подхватили еще несколько хищников. Кристина осторожно подвинулась ближе к Ульву, коснувшись своим плечом его плеча. Пусть воин не отреагировал, но девушке этого и не требовалось: хватило и того, что в этом чужом мире она не одна.

Слушая мерное дыхание мужчины, треск пламени и завывание вьюги, Кристина задремала. Усталость взяла свое, и вскоре девушка крепко спала, сжимая в одной руке нож, а в другой краешек плаща Ульва.

Открыв глаза, Кристина увидела странную картину – Ульв сидел у костра и держал на руках пушистого зверька с большими ушами. Дрожащий белый комочек казался столь маленьким и беззащитным на фоне массивного воина, что Кристина растрогалась.

– Ой, это же зай… – Девушка поперхнулась, так и не договорив, когда шея животного хрустнула в руках мужчины.

Звук вышел столь пронзительным и громким, что Кристину передернуло. Она вскочила и широко распахнутыми глазами уставилась на спутника.

– Ты… Ты убил его!

– Предпочла бы, чтобы я освежевал его живьем? – невозмутимо отозвался Ульв и, к вящему ужасу девушки, начал разделывать тушку прямо у нее на глазах.

– Но!.. Но это же живое существо! – не унималась Кристина.

– Было, – не стал спорить Ульв. – Но потом я свернул ему шею. Теперь это еда.

Все доводы и протесты, что волной возмущения всколыхнулись в Кристине, разбились вдребезги о стальную логику воина. Пусть она знала Ульва и не так долго, но успела понять одну вещь: спорить с ним – все равно что доказывать свою правоту каменной стене, с тем лишь отличием, что стена не станет применять грубую силу, в случае, если сочтет аргументы оскорбительными.