– Давайте еще почистим! – воодушевилась Полундра. – Федор Пантелеич, Батон, у вас какой-нибудь «Комет-гель» есть? Или хоть сода?

– Есть, но не дам, – отрезал Батон. – Офонарела, доисторический меч «Кометом» чистить! Еще взаправду развалится!

– Сам ты доисторический! – обиделась Полундра. – А меч очень даже исторический, им, может, князь Владимир воевал!

– В каком веке воевал? – наморщил лоб Батон.

– В девятом, – тоном неисправимой отличницы выдала справку Натэла. – При крещении Руси.

– И что же… выходит… двенадцать веков, что ли, ему? Нет, не может быть. Он бы так хорошо не сохранился.

– Дураки, да я же просто так про Владимира сказала! – разозлилась Юлька. – Может, он вовсе даже Александра Невского! Или Дмитрия Донского! Или…

– Царя Гороха, – съязвил Атаманов. – У тебя чего по истории в четверти светит?

– Тройбан…

– Вот оно и видно.

– Да ты сам-то, блин! – рявкнула оскорбленная Полундра, но тут Белка, втихомолку поскребывавшая рукоятку меча ногтем, восхищенно прошептала:

– Ой, а тут что-то зелененькое…

Действительно, рядом с бирюзой блеснул золотисто-зеленый круглый камень.

– Так, хватит народное достояние обдирать! – распорядился Пантелеич. – Может, мы того… чего-то вовсе неправильно делаем, нам потом начальство фитиль вставит!

– Какое еще начальство? – не поняла Белка.

– Да уж какое-нибудь найдется! Вон его развелося сколько повсюду… Ети археологи за своим добром приедут – тож спасибо-то не скажут…

– Дед, а с чего ты взял, что это ихнее, – спросил Батон. – И что они приедут?

– А чье ж еще? – уверенно сказал Пантелеич. – Кто весь берег у реки, как кроты, разрыл? Кто все лето железки искал? Они нашли, больше некому.

– Так зачем же назад-то зарывать?! – взвился Атаманов. – Какого, я спрашиваю, черта было вообще искать тогда? Чтобы по чужим огородам перепрятывать?! А если бы мы совсем на сумку не наткнулись, тогда что?

– Сергей, успокойся, – мягко осадила его Натэла, и ее негромкий голос, как всегда, моментально утихомирил Атаманова.

Парень вполголоса ругнулся и вернулся к созерцанию длинного меча. Через минуту проворчал:

– Неправду, что ли, говорю?

– Правду, конечно. Ты со-вер-шен-но прав. Только вот что делать – непонятно.

– Спать, – объявил Батон. – Не знаю, как у вас, а у меня спина разламывается напополам. С шести утра лопатой махал, а щас уже второй час ночи. Атаман, я с дедом на печи лягу, ты – на раскладушке, а девчонки – на кровати с диванкой, там постелено.

– Ага, – кивнул Атаманов, который, кажется, даже не слышал сказанных слов и по-прежнему не сводил глаз с оружия. Девочки вдруг почувствовали, что действительно устали, и, позевывая, гуськом поплелись в комнату – устраиваться на ночлег.

Через полчаса лежания в темноте Полундра поняла, что заснуть не может. Во-первых, рядом громко сопела Белка. Во-вторых, тикали, как бомба с часовым механизмом, старые-престарые ходики на стене. В-третьих, что-то угрожающе шуршало за печкой, и Юлька подозревала, что там мыши, а может, даже крысы. Напугать Полундру было трудно, но крыс она недолюбливала. К тому же дверь в кухню оставалась полуоткрытой, и Юлька видела, что Атаманов по-прежнему сидит за столом. В конце концов она не выдержала, встала и на цыпочках прокралась на кухню.

– Серега, чего не спишь?

– Сейчас пойду. – Атаманов, не глядя на Полундру, держал в руках меч. – Слышь… А вдруг он правда князя?

– Все может быть, – осторожно сказала Юлька, протягивая руку за вторым мечом – кривым, с камнями на рукоятке. – А вот этот – хана Батыя. Или как его… Тохтамыша. И не очень даже тяжелый. – Она замахнулась. – Эх, и чего я не пацан? Надо же было девчонкой родиться! Несправедливо же!