В той стороне, где вдали угадывался чернильный сгусток мыса, послышалось что-то похожее на всплеск. Томас тут же напряг слух и зрение, вглядываясь в черные тени моря, подвижные и изменчивые; все прочие мысли мгновенно отсеялись. И вот он наконец увидел ее, едва различимую; вон и люди, усердно работают на веслах. Сердце как будто взмыло от облегчения. Между тем шлюпка под частые, со слабыми всплесками взмахи весел подходила все ближе к галере.

– Суши весла, – скомандовал негромко ла Валетт.

Мгновенье спустя снизу о литые брусья галеры легонько тукнуло. Тут же сбоку был сброшен конец, и его со шлюпки ухватил один из матросов. Ла Валетт проворно взобрался на борт, где его уже ждал спустившийся с передней палубы Томас. Вокруг собрались прочие рыцари и офицеры.

– Галеон все еще там, сир? – спросил Стокли.

– Там, там, – ответил ла Валетт, обращаясь ко всем. – Турки спят как младенцы. Ну а с теми, что на галеоне, мы сладим без труда.

– Слава Всевышнему, – истово молвил Стокли, сцепив перед грудью руки.

– Верно сказано, – кивнул капитан. – Господь наделил нас своей благодатью, отчего я, собственно, и подзадержался. – Ла Валетт сделал паузу, концентрируя таким образом общее внимание своих приверженцев, после чего продолжил: – Галеон станет нынче не единственной нашей добычей. К нему добавится еще и пара корсарских галиотов[8]. Они там вблизи, на якоре. Так что улов обещает быть богатым, мессиры.

Воцарилась минутная тишина: люди усваивали известие. От Томаса не укрылось, что некоторые из них нервно переглянулись.

– Получается как бы… Трое на одного, сир? – подал взволнованный голос шкипер.

– Двое. Двое на одного. Галеон в счет можно и не брать. Стоит нам совладать с судами корсаров, как турецкая посудина упадет нам в руки почти без хлопот.

– И все равно, попытка достаточно безрассудна, – упорствовал видавший виды шкипер. – Особенно когда до рассвета уже рукой подать. Надо бы отступить.

– Отступить? – Ла Валетт желчно хмыкнул. – Ну уж нет. Любой из нас, кто служит Ордену, стоит по меньшей мере пятерых сарацин. И главное, на нашей стороне Бог. А потому это турки в меньшинстве, а не мы. Однако не будем пытать провидение с излишним пристрастием. Ты верно сказал, до зари рукой подать. Так что не будем терять время, мессиры, его у нас и так в обрез. Готова ли галера?

– Галера готова, сир, – почтительно склонил голову шкипер.

– А люди?

– И люди, сир, – откликнулся Томас. – Я уже дал им приказ к оружию.

– Славно. – Ла Валетт, оглядев своих офицеров, торжественно поднял кулак: – И да свершим деяния свои во славу Господа, и да падет Его гнев на сарацин!

Восточный край неба уже едва заметно светлел, когда «Быстрая лань» начала огибать мыс, за которым широким, в три мили, полумесяцем открылась бухта. На фоне бледной прибрежной полосы отчетливо виднелись очертания галеона и двух его спутников-галиотов. Мелкие оранжевые точки мерцали там, где у углей потухших костров грелись на берегу турецкие моряки из числа бодрствующих.

– Поздно, – стоя на палубе рядом с Томасом, вполголоса произнес Стокли. – Рассвет застанет нас еще на подходе. Турки нас обязательно заметят.

– Не заметят. Мы заходим с запада: темнота еще какое-то время будет нас прикрывать.

Эту тактику ла Валетта Томасу уже доводилось видеть: их корабля врагу действительно не видно вплоть до последнего момента.

– Только если у турок совсем уж нет глаз.

Томас раздраженно на него обернулся. Для Стокли этот караван – как именовал свои морские походы Орден – был первым. Юному рыцарю еще предстояло научиться доверять опытности бывалого капитана, за которым годы и годы неустанной борьбы с османами, – понятно, если он, неопытный, до этого доживет. А то есть много способов, через которые рыцарь, посвятивший себя служению Святой вере, до срока встречается со своим Создателем. Смерть в бою, от болезни или от пустячного падения в воду – все это случалось здесь запросто, и неважно, отпрыск ли ты именитейших семейств Европы или подзаборник без роду без племени. Особую опасность таило падение в воду. Кирасы, латы, поножи и прочая оснастка, защищавшая рыцаря в бою, подчас оказывала ему дурную услугу, шутя утягивая на дно морское, стоило ему хотя бы оступиться с борта.