Джесс старался не отставать. Глен это замечала, а Анита, кажется, нет; Глен умышленно шагала неспешно, и Джесс одновременно был рад и огорчен. «Еще чуть вперед, – уговаривал он себя. – А потом твои чертовы легкие смогут отдохнуть».

Двойные двери дома распахнулись, когда они подошли, и Анита ускорила шаг. Все ее охранники казались внимательными и спокойными, и ее плиссированное платье кроваво-красного цвета развевалось на порывистом ветру.

Только один из охранников, стоявший у самого здания, выглядел как-то не так, и Джесс зацепился за него взглядом. Это был невысокий мужчина в кепке и поношенной одежде, однако выправка у него была как у солдата. И кепка ему явно не принадлежала, она была ему мала, а стрижка под ней походила на военную.

Солдат узнал солдата. Обученный воин без униформы? Сегодня? Недобрый знак.

– Анита! – воскликнул Джесс и указал на мужчину, который стоял в непримечательном углу в тени. Рука солдата тут же нырнула в оттопыренный карман куртки, и он вытащил стеклянный шар, наполненный зеленой жидкостью. «Греческий огонь». Мужчина теперь смотрел на Джесса и явно оценивал степень угрозы, и Джесс увидел момент, когда расчеты были завершены. Взгляд мужчины переместился за его спину, и он поднял руку, готовясь к броску.

По-настоящему защититься от «греческого огня» невозможно. Единственный способ все остановить – предотвратить бросок вовсе.

Глен бросилась к мужчине и швырнула Джессу его пистолет, даже не обернувшись. Джесс поймал оружие в воздухе, прицелился и выстрелил. Три пули нарисовали диагональ на мишени. Первая промахнулась. Вторая попала мужчине в локоть, разбрызгав кровь и осколки костей. Третья попала мужчине в живот, точно в место чуть левее печени.

Ранение в локоть оказалось смертельным, потому что мужчина уронил стеклянный шар, который упал к его ногам и взорвался, разбрызгивая «греческий огонь» по его ступням и ногам. В первое мгновение мужчина просто уставился на все это с ужасом, а потом «греческий огонь» вспыхнул мерцающими, призрачными языками пламени, которые липли к телу и разрастались, точно потусторонние зеленые лианы, стремительно обвивающие свою жертву.

Глен резко застыла и развернулась, когда мужчина вспыхнул. Несостоявшийся убийца закричал, а потом умолк, хотя и пытался двигаться, будто живой факел, когда огонь разрастался с ужасной скоростью. Джесса чуть не стошнило от горького запаха химикатов, а потом от сладковатой вони горящей плоти. Рот у мужчины до сих пор был распахнут, однако горло его уже, очевидно, поджарилось и было не в силах издать ни звука.

Глен обернулась на Джесса, и он увидел приказ на ее лице. На этот раз он прицелился как следует. Выстрел был смертельным, точно мужчине в голову, и он умер еще до того, как его горящее тело рухнуло на брусчатку. Осознать произошедшее Джесс сумел лишь секунду спустя, и его затрясло от ужаса и отвращения. Он тут же заглушил эти чувства. «Было бы немилосердно позволить этому человеку гореть заживо». Джесс это знал. Но это не оправдывало его.

Зловоние «греческого огня» и горящего тела вызвало приступ кашля, который начал терзать и без того саднящее горло и больные легкие Джесса. Он снова почувствовал вкус крови, но проглотил ее. Джессу ужасно хотелось воспользоваться той восстанавливающей маской, но не сейчас. Не здесь. Дышать пришлось неглубоко, рвано.

Охранники Аниты окружили ее и увлекли в дом, а Глен вернулась к Джессу и тоже подтолкнула к дому. Теперь она также достала оружие.

– Отличная работа, – сказала она. – Иди. Здесь небезопасно…