«Почему я ударила Василия Федоровича и помчалась туда? Что там было? Я видела это или?..» – не позволила себе разнюниться она.
Катя неприязненно посмотрела на отвоеванную книгу и письмо, мимоходом брошенные ею на столик под зеркалом в коридоре. Разгадка или хотя бы наводка на разгадку должна отыскаться именно в них!
Изо рта книжки высовывался треугольным языком листок, вырванный во время драки с хамской блондинкой, и, машинально потянув страницу 104 за помеченный цифрами уголок, Катя поднесла ее к глазам.
«Властью моей руки…» – бегло прочитала она.
И обмерла, задохнувшись от бреда.
Ее пальцы, сжимавшие листок, оканчивались неприлично длинными, выгнутыми дугой ногтями! Этого не могло быть! Не могло! И отпихнув взглядом эту чужую, непонятную руку, Катя стремительно вцепилась в зеркало и закричала.
Женщина, глядевшая на нее из зеркального стекла, не была Катей. У нее были сумасшедшие глаза и сломанные обезумевшие губы. А по серым щекам стекали ниже плеч ровные иссиня-черные волосы.
– О-о-о-о-о-о-о-о-о… Нет! Нет! – завизжала женщина.
А Дображанская, выронив книжный лист, безжалостно взорвала ногтями черный конверт – единственное место в мире, где могло прятаться Объяснение!
Ясные Киевицы, –
не без труда разобрала она чудной архаический почерк, с витиеватыми росчерками и завитушками,
– имею честь пригласить вас в ночь с 6 на 7 июля на большой шабаш в вашу честь на первой Горе Киева.
Увы, состоится ли это торжество, зависит только от вас. A la guerre сотте a la guerre[5]. И, к несчастью, на сто вопросов я не могу дать вам сейчас ни одного ответа.
Но ничто не в силах запретить мне предложить вам прогулку на исходе заката на второй Горе Города. Приходите и не бойтесь, Василий не причинит вам зла! Он поможет. Прочие объяснения вы получите в башне первого дома на Ярославовом Валу, если будете вежливы с Ним.
К. Д.
На дне конверта оставалось еще что-то, и лихорадочно встряхнув его, Катя выронила на пол три старых больших ключа, головки которых изображали ушастые кошачьи морды. И застыла, таращась на них пустым, остановившимся взглядом.
Глава шестая,
из которой мы узнаем, что главной особенностью ведьмы является хвост
Ведьма, во первыхь, имѣеть хвост: это главный признакъ, по которому она узнается… Случалось поймать иную вѣдьму; коль скоро начиналась съ нею расправа, необходимая въ такихъ случаяхъ, оказывалось, что она не вѣдьма, а самозванка.
«Обычаи, поверья, кухня и напитки малороссиян»
Не успела Маша вставить ключ в замок, как услышала беспокойные мамины шаги, грозово устремившиеся в направлении входной двери.
– Ой, что я маме скажу?! – горестно проплакала она.
– Чтоб это была твоя самая большая проблема! – беспроблемно отозвалась Даша, не в силах оторвать взгляд от своих новых двухсантиметровых когтей.
Ее кровные ногти вечно ломались и еще ни разу не достигали сей вожделенной длины. Белые косички, отросшие за ночь ровно вдвое, тоже скорее обрадовали, чем напугали безработную певицу. (Конечно, Чуб понимала: это чертовски странный феномен. Но все равно не могла удивляться ему раньше, чем выпьет две чашки кофе.)
Маша безуспешно попыталась пригладить анархию на своей голове и, боязливо надавив на шар дверной ручки, тут же спрятала руки за спину, хотя ее ногти удлинились почему-то совсем чуть-чуть – не больше чем на три-четыре миллиметра.
Как и следовало ожидать, мать уже стояла на пороге, заранее открыв рот, в недрах которого бурлили сто пятьдесят вопросов. Но при виде Маши в сверкающем лоскутном пиджаке с перманентом Аллы Пугачевой все они разом застряли у нее в горле.