«Пытается быть смелым», – подумал Кирилл, а вслух поддел парня:

– Что же ты не присоединился к капитану?

– Я еще надеюсь выбраться, – глухо ответил Эдд.

– А я с самого начала знал, что это глупая затея.

Эдд посмотрел на отца так, словно видел его впервые. Джон вытянулся на кушетке.

– Не мы первые, не мы последние, – закончил он и отвернулся лицом к стене.

В камере наступило долгое молчание. Кирилл осмотрел помещение. Умывальник, туалет, три кушетки. Ровные стены, переходящие в низкий, отделанный пластиковыми планками потолок. Ни сантиметра лишней площади. Прямо как в каюте на корабле. Мысли о родном судне навеяли грусть. Придется ли ему еще когда-нибудь увидеть бесконечную черноту космоса с мерцанием звезд и туманностей?

Теодор пришел часа через три. Джон тихо посапывал, Эдд безучастно рассматривал потолок.

– Ты обещал зайти после ужина.

– Не переживай, я поел вкусно и основательно, – расплылся в улыбке Теодор. – Могу провести с вами всю ночь.

– Хоть нескучно будет.

– В этом не сомневайся.

Теодор присмотрелся к разбитым губам Громова и спросил:

– Кому успела не понравиться твоя улыбка?

– Он называет тебя Светлячком, – смиренно ответил Кирилл. – Шерстяной ублюдок.

– Познакомились со стариной Эгоном? – удивленно приподнял брови Теодор. – Странно, что камера не залита кровью по колено.

– Впиталась, – криво усмехнулся Громов.

– Я называю его Каином, но речь сейчас не о нем. А о вас. И ваших целях.

– Ты не боишься, что мы сейчас набросимся и убьем тебя? – вкрадчиво спросил Громов.

– Боюсь, – признался Светлячок. – Всегда боюсь. Потому за дверью стоит четверо бойцов и тюремщик, а у меня есть оружие даже в носках и галстуке.

Кирилл сел на кушетку с ногами. При желании он мог допрыгнуть до Теодора и вбить его самодовольную улыбочку в глотку вместе с зубами. Но что делать дальше, Кирилл не знал. Потому решил подождать.

Светлячок одернул спортивный пиджак и сел на внесенный тюремщиком стул. Дверь в камеру осталась открытой, а в руках Теодора появилось два пистолета. Он протянул левую руку в сторону Джона и нажал курок. Пуля со смачным шлепком ударилась в спину, и ремонтник проснулся с диким вскриком.

– Повезло, – улыбнулся Теодор. – Всегда забываю, какой из них боевой, а какой травматический.

Светлячок перевел пистолет на вскочившего от страха Эдда и выстрелил ему в грудь.

– Сядь, мальчик, – мягко попросил он.

Эдд плюхнулся на кушетку и застыл. После первой же боли вся решимость умереть с красивой фразой на устах куда-то исчезла.

– Рассказывайте.

– Вы же все знаете, – устало проговорил Джон и тут же схлопотал еще одну резиновую пулю.

– Я сказал рассказывать. Куда собирались лететь и зачем? Как уговорили капитана? Кто вам за это заплатил?

Превозмогая боль, Джон заговорил:

– Хотели начать новую жизнь на Земле. А капитана уговаривать не пришлось. Весь полет – чисто его затея.

– Я почитал твое досье, – перебил его Теодор. – Такие люди всегда перекладывают вину на мертвых. Сам чистенький, а труп не обидится.

– А зачем ему тогда было стреляться? – оскорбился Джон. – А платить нам некому. Сами захотели улететь. – Помолчав секунду, он добавил: – Запретный плод сладок.

– На Тайле все по-другому. Запретный плод ядовит и смертелен. Мальчик, тебе есть что добавить?

Эдд покачал головой. Теодор нажал на курок дважды и заорал страшным голосом:

– Может, ты мне все-таки скажешь, зачем вы полетели?!

Эдд взвизгнул от боли и страха. Между ног у него появилось большое мокрое пятно. Трое мужчин поморщились.

– Я… я, – заикаясь, начал Эдд, – хотел… у-увидеть Землю.