Я киваю.

Откуда ни возьмись к нам подлетает Милана, она громко возмущается:

— Это несправедливо! У неё, итак, больше всех индивидуальных занятий. Почему она? Вы забыли, что у вас есть другие спортсменки? Такая несправедливость! Я, может, тоже могу первое место занять, вы об этом не думали?

Кажется, весь спортивный комплекс замирает от ужаса. Никто никогда не смеет перечить Кире Викторовне. Ее все боятся и знают, что она иногда выгоняет из команды за меньшее… А тут такая дерзость.

— Миронова, здесь я решаю, кому и сколько тренироваться, — спокойно отвечает Кира Викторовна, затем хладнокровно разворачивается и направляется в противоположную от нас сторону.

У меня в голове что-то щёлкает…Милана Миронова. Вспоминаю слова Максима, когда он разговаривал по телефону с моей мамой. Он сказал, что его фамилия Миронов? Надо спросить сегодня… Однофамильцы? Или мне показалось и на самом деле у него другая фамилия?

— Ты все равно проиграешь, — Милана проходит мимо меня и задевает мое плечо.

— Вот засранка! — возмущается Амелия.

Затем поворачивается ко мне и смотрит с сочувствием:

— Но Кира Викторовна тоже хороша. Устроить дополнительное занятие без предупреждения! Так нельзя. У нас сегодня, итак, выше крыши тренировок было… Ты устала! А если травму получишь?

Я останавливаю ее жестом.

— Все нормально, Амелия! Правда.

— А как же свидание?

— Подождёт. Он знает, как для меня важен спорт.

Я лезу за телефоном, пишу Максу сообщение, что наше свидание отменяется (недавно он попросил меня называть его только так, и никаких «Максимов», я послушно выполняю).

Извини, сегодня не получится. Мне назначили дополнительную тренировку.

Ответ приходит почти мгновенно, как будто он сидел с телефоном в руках и ждал моей смс-ски.

Как это не получится? Я просто приеду позже, вот и все.

Я улыбаюсь, но пишу категоричное:

Не надо, отдохни, ляжь пораньше спать…

Я не смогу заснуть без твоих поцелуев, милая.

— Нельзя так загружать людей тренировками! — слышу голос подруги и выныриваю из социальных сетей.

Точно! Кира Викторовна ведь ждёт меня.

Говорю подруге:

— Чемпионат по фигурному катанию все ближе. Тренировок становится в два раза больше. Это справедливо.

Амелия надевает тонкую шапку. Я решаю спросить, пока она не ушла:

— А как у вас дела с Булатом?

Подруга неожиданно начинает улыбаться.

— Встретиться он все ещё не предложил… Но ты знаешь, он сказал мне, что догадывается, кто я такая! Говорит, что замечал меня на тренировках.

— Ты посылала ему свою фотку?

— Нет… Он просто говорит, что знает! Может, я тоже ему нравилась всегда? Как думаешь?

Амелия так искренне улыбается, как ребёнок, что я тоже начинаю улыбаться в ответ, отвечаю:

— Может быть.

Мы прощаемся с подругой, и я иду на лёд.

Сначала просто раскатываюсь. Некстати вспоминаю, что Максим за мной все-таки приедет… думаю, о том, как мы будем целоваться. Мурашки по коже бегут. Даже когда я просто это представляю, мне приятно.

Сердце быстро стучит. Желание целоваться с ним сравнимо с желанием победить на чемпионате. Не знаю, почему так. Ведь это совсем разные вещи.

Но я уже так привыкла к нему. Больше он себе не позволял лишнего после того раза и теперь я полностью в нем уверена.

Пытаюсь сделать тройной лутц, который я обычно исполняю идеально, и сразу шлепаюсь на лёд.

Быстро поднимаюсь. Копчик болит. Кира Викторовна смотрит, но ничего не говорит.

Надо выбросить Макса из головы! Он мне мешает!

Собираюсь с духом и сосредотачиваюсь на программе. До конца тренировки катаюсь без падений.

Когда подъезжаю к бортику, Кира Викторовна сухо выдаёт замечания, а в конце добавляет: