— Ой!

— Да! Делает. А за ним еще один, пока не подходит ко мне вплотную.

— У-у-у!

— А в следующую минуту кабина дергается и замирает.

— Мама!

— Его руки обвиваются вокруг моей талии, и ненавистный сосед стискивает меня в своих объятиях.

— Да, да! И потом целует, да?

— Да!

— Гад!

— Не то слово! Язык свой мне в рот засовывает.

— Ах, какая пакость, — кривится Аксинья.

— Ужас просто! — передёргиваю плечами, но вдруг замираю на мгновение, пытаясь понять, что творится у меня внутри.

И где моя привычная и уже родная ненависть к этому мажору? Ах, вот она. На месте. Продолжаем!

— Ну и дальше. Сосед мой руками меня своими загребущими лапать начинает, пока его язык шурудит у меня во рту. Основательно так шурудит. Зубами прикусывает нижнюю губу, пока сам до легкой боли сжимает мои ягодицы. И...

— Что и…?

— И толкается в меня всем своим телом.

— О-о... ты залепила ему хук справа?

— Ничего я ему не залепила, — дуюсь я сама на себя.

— А что тогда? По бубенцам врезала? — гадает подруга и я предпочитаю кивнуть.

Ну, а что? Не говорить же ей, что я в этом глупом сне сама на мажора чуть ли не вешалась, как... как... как дура набитая! Вот!

А я вешалась да! И выгибалась точно так же, как та девка, которую он облизывал и щупал при нашей последней встрече в лифте. А еще стонала. И сама его трогала. Да!

Я помню, как мои пальцы скользили по его густым, шелковистым волосам. По колючему ежику на затылке. По упругим кубикам на прессе. По ягодицам, затянутым в белоснежные джинсы. По крепким рукам, которые так надежно прижимали меня к сильному, тренированному телу.

Так, все эти воспоминания под запретом. Гриф «секретно» на сто пятьсот лет. Нет! Больше!

— Ляль?

— Что? — встрепенулась я и отряхнулась, будто бы по мне бегала толпа мерзких тараканов.

— Ты на вопрос не ответила.

— На какой?

— У-у, подруга! Тебе что же сосед твой нравится?

— Сбрендила? — буквально заорала я на всю кофейню, хорошо хоть посетителей было немного для моего неожиданного перформанса.

— А что, он так-то объективно симпатичный.

— Все, ты мне больше не подруга. Объективно. И официально, — фыркнула я.

Аксинья смеется во все горло, а я с откровенным покерфейсом смотрю на нее, сложив руки на груди.

— Всё? Угомонилась? — спросила я, когда подруга пришла в себя.

— Зарецкая, а что, если ты реально... ну это... того?

— Чего?

— Влюбишься в своего соседа! — захлопала в ладоши Бронштейн.

— Ой, что это у тебя, — расширяю удивленно глаза и тяну руку к её уху.

— Где?

— У тебя, Аксинья Бронштейн, мозги кажется потекли.

— Иди ты нафиг, дура! — смеется подруга и я вместе с ней.

— А вот и пойду!

— Верное решение! Потому что нормальным девочкам не снятся всякие странные мальчики, которые заталкивают язык им в рот. А даже если и да, то им не должно это нравится. Ни в коем случае!

— А мне и… фу! – трясу руками, и мы опять хохочем.

И тема разговора наконец-то меняется. На Макса. Который все еще преследует мою подругу, не давая ей продыху. Свиданий требует. Целоваться опять лез, скрутив бедную Акси в ближайшем супермаркете, куда она вчера вечером вышла за хлебом.

Ну вот что за люди?

Встреча с подругой подходит к концу, и я еду домой, залипая в информационной ленте. Просматриваю последние реакции на наши с Акси фотографии в сети и вдруг зависаю.

Наш снимок лайкнули некто @egor_sechin.

Ой-ой... Не может быть!

Захожу в лифт и глазам своим не верю. У меня весь профиль помечен, а на одном фото даже комментарий оставлен:

«Юбка слишком длинная, лялька».

И мое имя написано именно так, с маленькой буквы. И да, след оставлен на публикации, где я в экстремально короткой юбке.