У меня слуховые галлюцинации или она в натуре со мной разговаривает в подобном тоне? Да быть того не может, тёлки НИКОГДА со мной так не говорят.

НИКОГДА – это значит НИКОГДА! Понятно?

— Нет! Не ты, папа Карло, который тебя выстругал! — форменно рычит она и я окончательно врубаюсь в суровую действительность.

Внешность – закачаешься, но дальше у девы явные проблемы с восприятием.

Меня бомбит! Адски!

— А ты не охренела ли, часом, девочка?

— Боже! В меня въехал идиот! — злобно зыркнула она на меня и возвела руки к небу, — Сейчас приедет полиция и решит, кто из нас тут охренел. У меня всё на регистратор записано. Всё! Выкуси мажора кусок!

Бешеная какая-то!

Мозг медленно начал остывать. Если правду говорит, то там чётко видно, как я её подрезал.

Чёрт!

— Котик, ну мы едем? — пищит Карина-Марина, высунувшись из окна.

Барби из Матиза ничего не ответила, но ей и не надо было говорить. Выражения лица – сплошное издевательство.

— Котик, — закатила она глаза и неожиданно громко рассмеялась.

А я опять ушел на перезагрузку системы…

Так, это уже какая-то нездоровая байда. Подошел ближе к её колымаге, сунул под задний «дворник» две пятитысячные купюры и щёлкнул пальцами.

— Едем, — кивнул своей ляльке и направился к тачке.

— Ты собираешься скрыться с места аварии? Реально?

Тон насмешливый, словно играет на всех моих возбуждённых нервах. Ещё немного и я просто взорвусь.

— Тебя саму кто за руль пустил? — рычу сквозь зубы. — Водить научись, попрактикуйся где-нибудь за лесополосой.

Надулась, словно хомяк.

— Я прекрасно вожу!

— Первый день за рулём?

— Пошёл ты!

Бинго!

— Это, не говоря о том, что бабам вообще права должны законом запретить выдавать. Обезьяны с гранатами!

Кажется, это я перегнул.

— Козёл самовлюблённый!

— Дура бешеная!

— Надеюсь, что больше я такого, как ты, никогда в своей жизни не увижу!

— Симметрично!

— Аналогично! — и, мстительно прищуриваясь, показала мне «фак» на прощание.

2. Глава 2 – Мусипусишный...

Ляля

— Мам, я дома!

Бросаю ключи на тумбочку и разуваюсь. Облегчённо приваливаюсь к входной двери и блаженно прикрываю глаза. Всё! Сдала последний экзамен. Закрыла сессию на отлично. Машину вот починила после наезда того ужасного и невоспитанного мажора. Тьфу, чёрт! Вот обещала же себе не вспоминать об этом чуде в перьях!

Б-р-р...

Так, стоп! Откуда такой беспорядок?

— Мам? А что это у нас за коробки?

— Мы переезжаем! – слышу её крик из глубины квартиры.

— Ты шутишь? – иду на голос, огибая упакованные вещи. Кажется, мама настроена решительно.

— Если бы..., – наконец-то нахожу её в спальне.

Кряхтит, пытается достать с антресоли многочисленные альбомы с моими детскими фотографиями. Тут же кидаюсь на помощь, а потом забираю из рук тяжесть и усаживаю маму в единственное свободное от вещей кресло. Сама устраиваюсь напротив на полу.

Жду. Но мать молчит и виновато тискает свою домашнюю футболку. Да уж, к этому жизнь меня не готовила. Мы ведь уже всё решили!

— Мам? – настойчиво протянула.

— Я всё-таки вступила в наследство.

— Но, мам! – в ужасе взираю я на неё.

— Мне уже плевать, но ты достойна лучшей жизни, чем та, что была у меня! Я хочу это для тебя, Ляля.

— Да всё у меня будет классно! Лучше всех. Ясно? А от этих хрычей мне и копейки не нужно.

— Не говори так.

— Они от тебя отказались! Ничем тебе за все эти годы не помогали. Ничем! Вот и сейчас не надо, мам. Прорвёмся!

— Лялечка, просто поддержи меня. Я тебя очень прошу, – протянула ко мне руки мама, и я тут же подалась вперёд, крепко её обнимая.

Запрещённый приём.

Чёрт! Ладно! Но бабу с дедом я всё равно не прощу. Нельзя поступать так с родным ребёнком. Ни при каких условиях.