Дорога обратно на стадион кажется мне бесконечностью. Щеку я укрываю мокрым полотенцем – так хоть немного меньше болит. Да не, жить буду, конечно, но смысл врать – больно же. Хорошо по мне приложился.

Главврач опять тусит где-то у боссов, пока Анька серьезной дерзкой походкой шагает к кабинету, а я плетусь за ней.

Захожу и закрываю за собой дверь. Был бы тут внутренний замок, отвечаю, защелкнул бы и не вышел, пока Анька не поумнеет. Увы.

- Садись тут, – коротко и зло чеканит слова. – Кто просил тебя лезть в это? Думаешь, сама бы отпор не дала?

- Интересно, какой? Пригрозила бы ему клизмами?

Тормозит, придумывая более оригинальный ответ, пока возится с антисептиком и ватными дисками.

- Зато ты отличный способ придумал. Кулаки зачесались? Хочешь, чтобы тебя и отсюда выгнали?

- Я тебя защищал, если ты не заметила.

- Заметила, – заканчивает свои подготовительные работы, подходит ближе. Кладет вату на мою щеку и слегка надавливает. – Но тебя никто не просил.

- А меня не надо просить, я сам справляюсь.

- Мне не нужны помощники, – не прекращает занудствовать.

- Так я и не помощник.

Пока она продолжает держать вату на моей скуле, сам хватаю ее за локоть.

- Пусти, – реагирует тут же, но руку специально не выдёргивает. – Отпусти, а то…

- А то что? – прямо впиваюсь в неё взглядом, сильнее сжимая локоть через ткань ее форменной одежды.

- Прекрати, Шум.

Да вот так взял и прекратил. Она стоит сбоку от меня, но мы почти соприкасаемся коленями, и я лишь немного приближаю ногу к ней, чтобы дотронуться. Прижимаю плотнее, почувствовав исходящее от неё тепло, и свободной рукой трогаю бедро выше колена.

- Хватит, Ром, – пытается тормозить, но только словами. Ее глаза прикрыты, и я вижу, как дрожат ресницы. Да блин, чё ж такая красивая-то? Не скажу, что совсем без макияжа, но точно без штукатурки, такая настоящая, и манит так сильно…

Мне не восемнадцать, от стояка уже искры из глаз не сыпятся и голова не кружится, но Аня… Отдельный случай просто.

Она отводит руку от моего лица и отступает назад, когда понимает, что я чуть ослабил хватку. На два счета поднимаюсь и наступаю, вынуждая Аньку вжаться в стол.

- Нет, Рома, нет! – скандирует она.

«Да, Аня, да», – скандирует мой мозг.

Ее попа прямо на столешнице, и мне хватает одного ловкого движения, чтобы подсадить Аньку и приткнуться между ее ног.

- Ты ничего мне не сделаешь, – грозно заявляет. А сама дышит так, что грудь ходуном ходит.

Воздух между нами вот-вот воспламенится.

- Я ничего не сделаю, – отвечаю ей, но руки так и лежат на ее бёдрах.

- Не трогай.

Послушно убираю руки и поднимаю их вверх, демонстрируя готовность делать, как она хочет.

- Не трогаю, как видишь.

Тишина. Мы просто смотрим друг на друга, проваливаясь в параллельную вселенную, где нет других людей.

- Объясни, зачем ты подрался с ним? – вдруг спрашивает Аня.

- Потому что он говорил о тебе гадости. А Мишаня твой, к слову, был далеко и заступиться не мог.

- Он не мой.

- Я счастлив.

- Почему ты вечно лезешь туда, куда не нужно? – продолжает задавать глупые вопросы. Не отвечаю, потому что вопрос реально глупый, как я уже сказал.

А вот Аня вдруг поднимает свободную руку и дотрагивается до скулы, которая продолжает гореть.

Нежно, буквально кончиками пальцев, осторожно и мягко.

- Почему мне нельзя трогать, а тебе можно?

- Потому что я – это не ты, – выдаёт Аня. Зашибись ответ. – Если ты будешь делать такое, Ром, то не вернёшься в свой клуб. А ты же хочешь вернуться?

Тебя я хочу. Прямо на этом столе. Не раздевая даже, а тупо сдернув вниз эту форму медички. Просто жесть, как хочу…